Vitaly Naumkin

Vitaly Naumkin

Scientific Advisor of the Institute of Oriental Studies, Russian Academy of Sciences (since 2009); full member of the Russian Academy of Sciences; Senior Advisor to Staffan de Mistura; President for the Center for Strategic and Political Studies (since 1991); Editor-in-Chief of Vostok-ORIENS magazine of the Russian Academy of Sciences (since 1998); Member of the Scientific Council under the Security Council of Russia, Member of the Valdai Discussion Club

Wednesday, 19 September 2018 00:27

Сирийские сюрпризы

Развитие ситуации вокруг сирийского кризиса преподносит нам все новые неожиданности. Внимание аналитиков сегодня все больше привлекает «мутирующая» конфигурация отношений между глобальными и региональными игроками вокруг сирийского конфликта, главным катализатором чего выступает ситуация в Идлибе. Для системы этих отношений всегда была характерна волатильность, но динамика происходящих сейчас изменений, несмотря на некоторую стабилизацию обстановки, гораздо выше, чем прежде. Коснемся лишь некоторых ключевых аспектов этого процесса.

Посмотрим на ситуацию с «курдским фактором». Хотя отношения между Россией и сирийскими курдами (как и курдами вообще) носят скрепленный всей их историей дружественный характер, тон оценок, которые дают их действиям в эти дни эксперты, выступающие в российских СМИ, нередко носят критический характер. Этими экспертами не учитываются не только наши давние симпатии к курдскому национальному движению, но даже и то обстоятельство, что курды сыграли важнейшую роль в борьбе с ИГИЛ/ДАИШ (запрещенным в РФ) и другими террористическими группировками, действующими в Сирии. Такая позиция (причем некоторые из экспертов, часто появляющиеся на экранах телеканалов, чудесным образом сменили личину защитников курдских интересов, еще недавно экспрессивно призывавших к немедленному вооружению Россией отрядов YPG, на образ их критиков) связана, в первую очередь, со все более тесным сотрудничеством курдов с вторгнувшимися в Сирию американцами, а также их неспособностью наладить конструктивные отношения с Дамаском. Конечно, сирийские власти тоже несут долю ответственности за то, что переговоры с курдами пока не привели к положительному результату. Правда, говорить о провале этих трудных переговоров преждевременно, тем более с учетом быстро меняющейся обстановки. Но при всем этом следует учитывать, что для России приоритетной всегда является ориентация на легитимных государственных игроков, тем более таких дружественных, как Сирия.

Теперь о США. Самым существенным поворотом в позиции Вашингтона явился фактический отход от взаимопонимания, достигнутого в Хельсинки между президентом Трампом и президентом Путиным. Американская администрация демонстративно поставила на нем крест. По мнению британского эксперта Аластера Крука, целями новой линии Вашингтона в отношении сирийского конфликта, олицетворением которой стал новый американский представитель по Сирии Джеймс Джеффри, являются: вытеснение из страны Ирана; нанесение сокрушающего стратегического удара по ДАИШ в дополнение к удушающей его экономику экономической «диете»; обеспечение такого политического транзита, в ходе которого будет смещен президент Асад, и, в первую очередь, недопущение даже видимости стратегической слабости США.

С Турцией тоже не все просто. У наблюдателей — так это или не так — создается впечатление, что Анкара начала метаться между Москвой и Вашингтоном в отчаянных попытках отстоять свою линию в Сирии. Это хорошо продемонстрировали результаты российско-турецко-иранского саммита в Тегеране. С одной стороны, Эрдогану вроде бы удалось добиться временной постановки планирующегося масштабного наступления сирийской армии при поддержке России и Ирана на Идлиб на положение стэнд-бай, с другой — Анкара включила «Хай’ат Тахрир аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», она же «аль-Каида») в список террористических организаций, чего ранее делать не хотела. Вероятно, доминирование ХТШ в Идлибе уже не позволяет Анкаре использовать эту организацию для поддержания важнейшего для Турции имиджа защитницы суннитского мира, и если не отмежеваться от нее самым решительным образом, этому имиджу может быть нанесен серьезный ущерб. В то же время Эрдоган сделал все, чтобы эта продиктованная ее национальными интересами уступка партнерам по «тройке стран-гарантов» не могла интерпретироваться как шаг к сближению с сирийским правительством и отход от поддержки сирийской оппозиции. Отсюда демонстративно публичные, резкие заявления турецкого президента с призывами «спасти» население Идлиба от наступления сирийской армии. Так и вспоминается горьковское «С кем вы, мастера культуры?» (кстати, из ответа писателя американским журналистам). При этом Россия и Турция остаются очень важными для друг друга экономическими и политическими партнерами.

Но мастер внешнеполитического маневрирования, которое не мешает ему проявлять твердость в отстаивании своих позиций по стратегическим вопросам, Эрдоган не сможет предотвратить сирийское наступление в провинции. Пауза не будет слишком долгой. Отвечая на атаки боевиков, российские ВВС уже наносят спорадические воздушные удары по их позициям в Идлибе. Турецкий лидер теперь готов участвовать в уничтожении боевиков ХТШ, только, по справедливому замечанию Крука, джихадисты в Идлибе перемешались с местным населением, как это было в Ракке, что не помешало США, Великобритании и Франции в 2017 г. наносить безжалостно сильные бомбово-артиллерийские удары по городу для уничтожения ИГИЛ, когда «число артиллерийских снарядов, выпущенных по городу было больше, чем в любом другом месте после вьетнамской войны». А если Анкара и захочет отделить джихадистов от мирных жителей и тех «умеренных» вооруженных группировок во главе с «Братьями-мусульманами», которые спонсируются Турцией (чего от него ожидают партнеры по тройке стран-гарантов), сумеет ли она сделать это? Возможно ли будет избежать повторения ужасов Ракки и потерь среди мирного населения? Сумеет ли Турция не допустить ситуации, когда через ее границы хлынут новые потоки сирийских беженцев, в дополнение к тем 3,5 млн, которые уже находятся на турецкой территории? А куда двинут уцелевшие джихадисты (вряд ли все будут уничтожены или захотят сложить оружие)? Если они вольются в ряды тех самых «умеренных» вооруженных группировок, примет ли их Анкара под свое крыло?

Президент Трамп и его военно-политическое окружение хорошо понимают, что Дамаск, Москва и Тегеран нацелены на то, чтобы завершить очищение территории Сирии от присутствия террористов. Ведь даже американский спецпосланник по борьбе с ИГИЛ Бретт Макгурк говорит, что Идлиб превратился в «самый большой отстойник для аль-Каиды со времени 11 сентября». Необходимо избавиться от тех, кто продолжает регулярно посылать на позиции не только сирийской армии, но и российских военных, современные беспилотники с бомбовым грузом, запчасти для которых поставляются «третьими странами». Понятно, что этому рано или поздно будет положен конец. Однако американский лидер продолжает угрожать Дамаску сокрушительными массированными ударами в том случае, если Башар Асад «развяжет бойню в Идлибе». Лживые измышления о якобы готовящемся использовании сирийской армией химического оружия при наступлении на Идлиб призваны лишь замаскировать готовящуюся провокацию вооруженных группировок с химоружием.

Если попытаться непредвзято посмотреть на вопрос о возможном использовании химоружия в Идлибе, в чем сирийские проправительственные силы и оппозиционные группировки обвиняют друг друга, необходимо отделить военную сторону этого вопроса от политической. В военном плане использование химоружия (даже с самой циничной точки зрения) для Асада не имеет никакого смысла. Во-первых, у него есть гораздо более эффективное для нанесения поражения террористам оружие. Во-вторых, он действует с позиций победителя, который уже взял под контроль большую часть территории страны. В-третьих, от химоружия (тем более от хлорина, о котором идет речь) легко защититься, для чего вооруженным отрядам оппозиции должны быть поставлены соответствующие средства химзащиты. Что не представляет большой проблемы для боевиков, у которых нет недостатка в спонсорах. И боевикам использование химоружия равным образом никак не может обеспечить военной победы над сирийской армией и ее союзниками.

Другое дело — политическая сторона вопроса. Для Асада бессмысленное в военном отношении применение химоружия равно самоубийству: скрыть его невозможно, а неизбежный удар возмездия сведет результаты успешной операции на нет, не говоря уж о непоправимом репутационном ущербе. Ничем не оправданный, бессмысленный риск! Но не для оппозиционных вооруженных группировок. Для них применение химоружия, которое при поддержке западных спецслужб можно с помощью трюка приписать Дамаску, — единственная возможность избежать поражения, втянув в войну с сирийским правительством американцев. Когда я излагал свои мысли некоторым американским коллегам, они не сумели мне возразить. Думаю, что эти аргументы более убедительны, чем то, что у Дамаска нет химического оружия. Да, его запасы были проверенно вывезены и уничтожены. Но хлор чисто теоретически можно легко произвести, если это кому-то необходимо. Только это противоречит интересам Дамаска и элементарному здравому смыслу. А для радикал-исламистов и джихадистов, как было здесь показано, это как раз имеет смысл. В Идлибе их еще остаются десятки тысяч (директор Института исследования национальной безопасности Израиля и бывший начальник военной разведки страны генерал Амос Ядлин называет невероятную цифру окопавшихся тем боевиков одной только ХТШ, или «Нусры — аль-Каиды» в 100 тысяч человек!). Среди них огромная масса выходцев из различных стран мира. А как пишет один из авторов в блоге, редактором которого является бывший сотрудник военной разведки и специальных сил американской армии полковник Патрик Ланг: «У меня есть еще работающие в правительстве друзья, которые надеялись, что Трамп был серьезен, говоря о необходимости вытащить США из сирийского болота. Они надеялись на это в прошлом году. Но не сейчас. Сейчас они находятся в состоянии депрессии и беспокойства». Этот же автор называет «грязным секретом (хотя это и не секрет)» то, что американцы, британцы, саудовцы, катарцы и турки финансировали, вооружали и тренировали мятежников, в том числе и радикал-исламистов, связанных с «аль-Каидой».

К спонсорам вооруженного мятежа в Сирии можно добавить и Израиль. Каждый из спонсоров антиправительственных группировок поддерживает финансами и оружием лишь некоторые из них, «свои». Объемы этой поддержки разнятся. О роли последнего спонсора вплоть до недавнего времени было мало известно, да и сегодня известно не все. Израиль снабжал оружием, вероятно, лишь те группы, которые действуют на юго-западе Сирии. На слуху лишь две из них. Это «Фурсан аль-Джулан» и «Лива Умар бин аль-Хаттаб». Первая из них базируется в городе Джубата аль-Хашаб в районе Кунейтры, а вторая в городе Бейт Джинн, граничащим с горой Хермон. По некоторым данным, оружие поставлялось оппозиционерам из Израиля уже с 2013 г. По утверждению израильского эксперта Элизабет Цурков, Израилю долго удавалось держать свое сотрудничество с этими отрядами, как и сам факт оказания сирийским оппозиционерам военной помощи, в секрете. Поставлялись, в первую очередь, автоматические винтовки американского производства М16, но потом Израиль стал давать боевикам оружие не американское, а якобы все то, что поставлялось Ираном в Ливан для «Хизбаллы» и было перехвачено израильтянами.

То, что Израиль помогает вооруженным, в том числе исламистским, группировкам, не является чем-то необычным для этой страны. Как недавно заявил в программе телеканала ТВЦ бывший директор одной из израильских спецслужб — «Натива» Яков Кедми, Израиль в прошлом сам создал вышедшее из «Братьев-мусульман» ХАМАС для того, чтобы ослабить национальное палестинское движение во главе с «Фатх», выдвинув в качестве альтернативы движение религиозное. ХАМАС, которое он считает террористической организацией.

2017 г. засвидетельствовал резкий рост военной помощи, когда политика Израиля в отношении Сирии стала более агрессивной. Наносились удары по сирийским позициям, нацеленные на те из них, где присутствовали иранцы. Как сказал в беседе один из видных израильских аналитиков, в Израиле понимали, что Москва лишь во имя более важных стратегических интересов «терпела» эти удары, хотя и высказывала свое недовольство. Более того, усилия российских дипломатов и военных по обеспечению отвода иранских советников на глубину до 80 км от израильской границы и размещение в этом районе пяти батальонов российской военной полиции были с удовлетворением встречены в Израиле. Но в Израиле также понимают, что если он продолжит наносить военные удары по Сирии, это в новой ситуации может негативно повлиять на плодотворно развивающиеся российско-израильские отношения: терпение Москвы не безгранично.

Все сказанное не исчерпывает всех происшедших в последнее время существенных изменений и поворотов в обстановке вокруг сирийского кризиса. Как бы то ни было, в ближайшее время мы, возможно, станем свидетелями еще более неожиданных событий.

Статья опубликована в РСМД: http://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/siriyskie-syurprizy/

Фото: REUTERS/Omar Sanadiki, Мечеть Омейядов, Дамаск, Сирия, 11 июня 2018 г.

Исламоведы несколько раз проспали интересные повороты в развитии исламского мира.

В нашей стране не так много светских исламоведов. У нас есть внутреннее исламоведение – внутри самой исламской уммы. Есть и светское исламоведение, представленное немусульманами, но среди них есть немало отличных специалистов. Любая система нуждается во внешнем рецензенте.

Изменения происходят очень быстро. Арабскую весну никто не предвидел. Кто мог предвидеть, что три могучие страны арабского мира Египет, Сирия и Ирак придут к такому развитию событий?! Мои коллеги считали, что американское присутствие на Ближнем Востоке базируется на интересах в сфере энергоресурсов.

Но США уже сегодня производит больше газа, чем Россия. Россия, Иран и Катар уже не находятся в первой тройке по производству газа. Первая – Америка, и уже начинает экспортировать сырье. То же самое произойдет с нефтью. Американцы через 10 лет будут производить 16-17 млн. баррелей нефти в день.

 

Поэтому говорить, что у них на Ближнем Востоке все завязано не нефти и газе нельзя. Но интерес они не потеряют. Им важен транзит, кто будет покупать эту нефть. Многие государства исламского мира хотят, чтобы американцы обеспечивали их безопасность.

Не считаю, что будет III мировая война. Думаю, ядерная война не произойдет, они никому не нужна. Все хотят жить. Конфликтность и соперничество в мире растет. Вода – становится источником конфликтов. Тем не менее, считаю, что мы идем к другому мироустройству, но пока предугадать не можем. Здесь высока роль лидеров. К сожалению, западные партнеры не показывают примера мудрости.

Ислам неотделим от политики. Ислам всегда был связан с проблемой власти. Разобщенность в исламе началась с политических, а не вероучительных проблем. На Ближнем Востоке три неарабские страны вырвались в лидеры, что очень обидно арабам. Это Турция, Иран и Израиль. Политический ислам раскололся на ряд противостоящих друг другу течений.

Я сторонник модернизации ислама, отказа от определенных догм, которые мешают мусульманам вписаться в современный ритм и модель жизни. Есть отжившие вещи в догмах, созданными людьми, а не в божественном писании находятся. Пока некоторые страны не откажутся от этого, будут трудности. То, как в Саудовской Аравии относятся к женщинам рано или поздно закончится, так же как телесные наказания в отношении мусульман исчезнут.

Крестовые походы – сильнейший толчок в развитии Европы. Европейцы многому научились у мусульман. Французские крестьяне мыться не умели нормально, нормальные ткани увидели. Я уже не говорю об интеллектуальном вкладе. Взаимообогащение происходит во время столкновения западного и мусульманского мира.

Ряд арабских государств склонны считать большим врагом Иран, нежели Израиль. Это серьезный поворот в стратегии государств. Это сказывается на поведении Израиля. Для него кошмар роль Ирана в Сирии. Он бы хотел вытеснить оттуда «Хезболлу», которая помогает сирийскому правительству. Юг Сирии для Израиля приоритетен.

Даже представители прозападных элит признают, что Россия играет возрастающую роль в мире и на Ближнем Востоке. Мы укрепились в ОИК. Благодаря нашей роли в различных конфликтных ситуациях мы приобрели иные возможности.

Молодые люди, которые принимают ислам, испытывают большое разочарование в том образе жизни и ценностях, которые насаждаются в западной цивилизации.

Переговаривающиеся по Сирии стороны очень далеки. Без деталей. Пока далеки. Шанс договориться всегда есть.

Бессмысленно навязывать мусульманам объединение в рамках одного муфтията под воздействием человека, который по определению не является таким, как, скажем, Папа Римский, такого в исламе нет.

Материал опубликован на портале OnKavkaz: https://onkavkaz.com/news/2223-vitalii-naumkin-islamovedy-prospali-politicheskuyu-aktivizaciyu-islamskogo-mira-i-arabskuyu-ves.html

Демонстрационный эффект от удара США и их союзников по Сирии был обеспечен лишь частично. Обеспечен потому, что, как и во время всех прежних многочисленных противозаконных бомбёжек территории суверенных государств (Югославии, Ирака, Ливии и других), союзники показали свою военную мощь, беспримерную наглость и готовность ни во что не ставить международное право. Частично потому, что уж слишком много ракет было сбито сирийскими средствами ПВО. Это и победа для России. Поставленные нами вооружения хорошо справились с задачей, считает эксперт клуба «Валдай», научный руководитель Института востоковедения РАН, академик Виталий Наумкин.

Нет ничего удивительного в том, что любые действия Запада против Дамаска воспринимаются сегодня в России как инструменты борьбы с нашей страной, становящейся в последние годы едва не ключевым игроком на Ближнем Востоке.

В выступлении Терезы Мэй после начала ударов по территории Сирийской Арабской Республики обратило на себя внимание упоминание – в контексте якобы явившегося целью военных действий коалиции – о предотвращении использования химоружия также и на «территории Великобритании». Это свидетельствовало о том, что британский участник «новой тройственной агрессии» увязывает её с кампанией против Москвы, которую Лондон с упорной бессмысленностью продолжает обвинять в мнимом использовании химоружия на территории Великобритании.

Мне странно, что англичане не видят огромного числа несостыковок в своих версиях в историях как со Скрипалями, так и с пресловутым использованием химического оружия сирийской армией. Странно потому, что Великобритания является самым опытным государством, использовавшим химическое оружие на Ближнем Востоке. Конечно, это было очень давно. 17 апреля исполняется сто один год с того момента, как британская армия начала применять хлорин против турецких войск в Палестине, в ходе так называемого Второго сражения в Газе. Правда, это не обеспечило им военного успеха (тоже интересный урок). На Ближнем Востоке об этом помнят, хотя официально химическое оружие было запрещено только Женевским протоколом в 1925 году. Но и после Первой мировой войны, в августе 1919 года англичане использовали химоружие в ходе интервенции на севере России, а в 1920-е годы – против иракских повстанцев. Справедливости ради заметим, что, как мы знаем, они не были в этом одиноки.

О нынешней интервенции союзников уже много сказано, но нужно время, чтобы разобраться во всех её деталях. Ясно, что демонстрационный эффект ими был обеспечен лишь частично. Обеспечен потому, что, как и во время всех прежних многочисленных противозаконных бомбёжек территории суверенных государств последнего времени (Югославии, Ирака, Ливии и других), союзники показали свою военную мощь, беспримерную наглость и готовность ни во что не ставить международное право. Частично потому, что уж слишком много ракет было сбито сирийскими средствами ПВО (далеко не самыми современными и совершенными, системами, произведёнными в России/СССР более трёх десятков лет назад – по данным российского министерства обороны, 71 из 103 крылатых ракет). Плюс для американцев здесь лишь в том, что предприятия американского ВПК получат много новых заказов на производство «Томагавков». Большинство ударов было предусмотрительно нанесено с морских и воздушных носителей, находящихся за пределами территории Сирии.

Но это и победа для России. Поставленные нами вооружения хорошо справились с задачей. Вероятно, на основании каких-то договорённостей, о существовании которых можно только догадываться, нашим военным не пришлось самим вовлекаться в военные действия и прибегать к использованию самых совершенных зенитно-ракетных систем С-300 и С-400. Ракетно-бомбовые удары чудесным образом не привели к жертвам среди не только российских военных и гражданских специалистов, но и сирийских военнослужащих. Правда, они вызвали восторг среди боевиков, надеющихся, что фарс с использованием химического оружия удастся повторить, и Вашингтон с союзниками проведёт новую военную кампанию.

В то же время командиров вооружённых группировок разочаровало заявление американского президента о том, что эта акция не преследовала цель «смены режима» и к тому же носит единичный, пунитивный и предупредительный характер. Если ещё раз обвинить Асада в использовании химоружия не удастся, спрашивают они, значит он, показав свою силу и победив в Восточной Гуте, теперь может действовать ещё более уверенно? Существенно, что Москва теперь может вернуться к вопросу о поставках Сирии систем С-300, от чего она воздерживалась с учётом озабоченностей некоторых партнёров (Израиля).

Надо заметить, что несмотря на острую риторику, все конфликтующие стороны в разной степени проявили в ходе последних событий сдержанность и ответственность, не допустив эскалации. Россия и сегодня, если судить по сделанным официальными лицами заявлений, намерена действовать исключительно дипломатическими, а не военными методами. В ближневосточном регионе даже среди союзников США крепнет недовольство самочинными действиями Вашингтона: к нарушению суверенитета глобальными игроками здесь в принципе относятся негативно, даже если из тактических соображений некоторые соседи Сирии и Ирана хотели бы их ослабления.

Тем не менее тройственной коалиции, пусть и тоже частично, удалось добиться ещё одной из поставленных её руководителями задач – вбить клин в отношения между участниками «тройки»: Россия, Турция, Иран. Турецкое руководство предсказуемо поддержало ограниченные удары по сирийским объектам. Но, собственно говоря, различия в позициях трёх государств в отношении сирийской проблемы и до этого было невозможно скрыть. И уже тот факт, что формат их сотрудничества как «государств-гарантов», несмотря на эти различия, не только сохранялся, но и продолжал развиваться, в основном объяснялся цементирующей ролью Москвы, умело выруливавшей из опасных поворотов с помощью дипломатии астанинского процесса и мощной динамики двусторонних отношений.

О «тройственной агрессии»

31 октября 1956 года Великобритания и Франция присоединились к Израилю, начавшему военные действия против Египта, лидер которого незадолго до этого национализировал Суэцкий канал. В ходе военной кампании, получившей название «тройственной агрессии», члены коалиции подвергли бомбардировке Каир, Александрию и города зоны канала. Сейчас, когда 14 апреля 2018 года против другой арабской страны началась «новая тройственная агрессия», параллели напрашиваются сами собой.

Кстати, закончилась та, прежняя кампания для её организаторов бесславно, но не зря говорят, что история учит тому, что она ничему не учит. В отличие от англо-франко-израильской агрессии против Египта 1956 года, сторонами новой стали США, Великобритания и Франция. Израиль, несмотря на его известную враждебность Дамаску, в этих событиях не участвовал. Кроме того, в 1956 году позиции СССР и США, как ни странно для эпохи биполярного мира, были близки друг другу.

Коль скоро мы заговорили об уроках истории, вспомним ещё один её ближневосточный эпизод. В июле 1958 года в Ираке – самом центре созданного в 1955 году Багдадского пакта (или СЕНТО, в котором ведущую роль играла Великобритания) – произошла антимонархическая революция под руководством Абдель Карима Касема. Она была воспринята на Западе как продолжение суэцкого, 1956 года, триумфа Гамаля Абделя Насера и сильный удар по позициям Запада, поскольку направленный против СССР Багдадский пакт уходил в небытие.

Эйзенхауэр не разделял панических настроений Черчилля, предсказывавшего, что теперь весь Ближний Восток, если Запад не предпримет решительных действий, может скоро оказаться под советским контролем. Он опасался революционного «эффекта домино», подобного тому, что имело место в Юго-Восточной Азии. Высадка 20 тысяч американских морских пехотинцев в Ливане для поддержки лояльного Западу президента Камиля Шамуна и десантирование 6 тысяч британских парашютистов в Иордании для поддержки короля Хусейна сразу же после свержения монархии в Ираке подтверждали серьёзность этих опасений. Теперь, через два года после Суэца, США и Великобритания вновь действовали совместно и обсуждали планы возможной военной интервенции в Ираке.

Однако в отличие от Макмиллана Эйзенхауэр не проявлял решимости прибегнуть к военной силе: его доктрина 1957 года не предполагала, что США на практике будут непременно использовать военную силу для свержения коммунистических или левых режимов. США явно предпочитали открытой военной интервенции тайные операции спецслужб. Кроме того, США не хотели терять моральный капитал, который они приобрели в арабском мире после Суэца. Их репутация стала ухудшаться лишь в самом конце 1950-х годов, когда они, как и Великобритания, стали занимать явно произраильскую позицию. Но госсекретарь Даллес открыто говорил о необходимости дистанцироваться от европейского колониализма.

Касем, ударивший по самому центру антисоветской блоковой системы на Ближнем и Среднем Востоке и к тому же установивший неплохие отношения с местными коммунистами, был для Москвы хорошим кандидатом в новые союзники. Международный кризис вокруг Ирака в 1958 году был значительно более серьёзным, чем принято считать. Советский Союз выступил с резкими угрожающими предупреждениями насчёт англо-американской интервенции в Ираке. Решения в советском руководстве принимались непросто: представление о том, будто в то время при обсуждении вопросов внешней политики на политбюро ЦК КПСС господствовало единомыслие, было связано исключительно с засекреченностью материалов его заседаний.

Повторяя опасения военных, которые высказывались ещё в 1957 году, маршал Ворошилов на заседаниях заявлял, что ему не нравится направленность политики советского правительства на Ближнем Востоке и что частое повторение угроз в адрес Запада их обесценивает (имелись в виду два заявления советского правительства). Он считал, что поддержка прогрессивных режимов на Ближнем Востоке может иметь для Советского Союза катастрофические последствия, спровоцировав войну с США. Другие члены политбюро также не хотели войны, но считали, что лучший способ избежать её – постоянно угрожать США. Эту точку зрения поддерживал Хрущёв. Микоян говорил, что США размышляют, пойти ли им на интервенцию в Ираке, и ставят это в зависимость от того, будет ли СССР в этом случае воевать в защиту этой страны. (Несчастный Ирак впоследствии ещё несколько раз становился объектом силовой акции Запада.) Ворошилов же утверждал, что Запад уже принял решение о вмешательстве, поэтому не надо рисковать, чтобы тем самым не стать обязанными вступить с США в открытое военное столкновение.

Можно предположить, что вероятность столкновения великих держав из-за Ирака была тогда вполне реальной. Именно страх перед возможной военной англо-американской интервенцией лежал в основе обращения Хрущёва к лидерам шести государств на конференции в Женеве 22 июля. Было принято решение об оказании военной помощи Ираку, а доставка вооружений и военной техники осуществлялась при помощи Египта. В то же время советское руководство спокойно отнеслось к отправке американских и британских войск в Ливан и Иорданию.

Между западными державами не было согласия и по вопросу о признании Ирака. Когда вопрос об интервенции был снят, Англия считала необходимым признать Ирак, чтобы не толкать его в объятия СССР, США же не хотели торопиться, чтобы не вызвать обиду у лидеров Ирана и Турции. Тем не менее и США пошли на признание нового режима. Но уже активно шло советско-иракское сближение, и под влиянием Москвы Касем уже согласился сотрудничать с местными коммунистами.

Для Хрущёва огромное значение имела асимметрия иракского кризиса. Признание Ирака Западом было расценено как политическая победа СССР, советский лидер стал действовать на международной арене гораздо более решительно, что особенно ярко проявилось во время кубинского кризиса (где всё же победил разум). Был сделан вывод, что Запад хотел силой свергнуть иракский режим, но отступил под советским давлением, и что мощное политическое давление является единственным языком, понятным для западных соперников СССР. Таким образом, Ирак сыграл важную роль в холодной войне. В новой холодной войне похожую роль играет Сирия.

Точка в сирийском конфликте и в том, что происходит вокруг него, ещё далеко не поставлена. Но одностороннее использование военной силы не может приблизить день, когда этот конфликт удастся урегулировать.

Статья опубликована на сайте клуба "Валдай": http://ru.valdaiclub.com/a/highlights/naumkin-agressiya/

Фото: Hassan Ammar/AP

The Syrian National Dialogue Congress, held in Sochi on January 29-30, showed that the Syrian society is ready for reconciliation, says Valdai Club expert Academician Vitaly Naumkin,  research director of the Institute of Oriental Studies of the Russian Academy of Sciences. According to him, the Congress, which has been recognized by the UN, reinforces the negotiation process in Geneva and gives it a new impetus.

For the first time the idea to hold the National Dialogue Congress of the Syrian people, where all ethnic and religious groups of the country, representatives of the government and the opposition would take part, was voiced by Russian President Vladimir Putin during the Annual meeting of the Valdai Discussion Club in October 2017. According to Vitaly Naumkin, this event, unprecedented in its scope, summed up the results of the successful military campaign that culminated by the defeat of terrorists in Syria and marked the launch of a national dialogue.

"There is a hope that this national dialogue will continue in Syria itself and those people, who came to Sochi and for the first time sat next to each other in the same hall, will continue to maintain contacts," he said in a telephone interview with www.valdaiclub.com on January 30. – “They demonstrated, and this is, perhaps, the main result, that the Syrian society is ready for reconciliation. And Russia did it! Properly Russia was able to gather in one hall people who are in an acute conflict among themselves ".

At the same time Naumkin stressed the importance of coordinated efforts of the three guarantor states of the Astana peace process. "It is very important that the triumvirate of Russia, Turkey and Iran, the guarantor countries, succeeded and ensured the successful holding of the Congress," he said.

According to Naumkin, the discussion was stormy, tense, but nevertheless there were no serious clashes, which allowed to achieve the set of goals and objectives. "There was a lot of controversy - especially on the decisions that Congress ultimately took after all," the expert said. - This is primarily the Final Document and the Address of the Congress to the world community. It is shorter than the Final Document and concerns the problems of Syria's reconstruction, the provision of humanitarian aid to Syria and so on. But the most important thing is, of course, the confirmation of all the obligations undertaken by the organizers to hold this fateful, unusual phenomenon in the history of Russia, in the history of our peacekeeping, our diplomatic and military activities."

One of the main results of the Congress, according to Vitaly Naumkin, is the creation of the Constitutional Committee. "The work on the next steps to launch the process of constitutional reform, as well as work on the final formation of the Constitutional Committee will continue through the United Nations," he stressed.

Of particular importance is the fact that the Congress gained legitimacy by the international community through the participation of Staffan De Mistura, special envoy of the UN Secretary-General. In his address to the Congress De Mistura thanked the Russian Federation for the invitation and noted the importance of the elections of the Constitutional Committee. He promised to inform about the next steps to be taken by the United Nations and its general secretary, Naumkin said. "Most importantly, the National Dialogue Congress in Sochi reinforces the negotiation process in Geneva, gives it a new impetus," the expert said. "There is a hope that, as the UN special envoy said, this process will be successful and that the Syrian society will move along the path of national reconciliation."

According to Naumkin, the Syrian National Dialogue Congress caused great resonance in the world. This is evidenced by the wide presence of the media and representatives of interested states. "Judging by what we hear right now, everyone marks the significance of the Congress and the fact that it really took place. Of course, there are ill-wishers who question the achieved progress, but their voice is not dominant.  Today, no one can deny that the Congress will contribute to the settlement of the Syrian crisis," the expert concluded.

Article published in Valdai Club: http://valdaiclub.com/a/highlights/syrian-national-dialogue-congress-as-unique-event/

Photo credit: Sputnik/Mikhail Voskresensky

Обеспечит ли всеобщая федерализация успешный выход из кризиса региону, не перестающему удивлять мир? Возможно, это случится. Но не будем преуменьшать те риски, которые несёт с собой коренное изменение конфигурации государственного устройства, особенно в условиях традиционного противостояния юнионизма и партикуляризма, исламизма и секуляризма.

Призрак федерализма бродит по Ближнему Востоку. На политическом горизонте появляется всё больше проектов федерализации, в которой их внешние и внутренние авторы видят возможность выбраться из клоаки всеобщей конфликтности, в которую втягивается всё больше стран и областей. Йемен, где число проектов подобного рода уже перевалило за десяток; Сирия, вокруг которой разворачивается энергичная борьба за новую конституцию, где не участвует только ленивый; Ирак, где курды недавно показали шаткость грани, отделяющей федерализм от сецессии; Ливия, где децентрализация представляется для многих единственным шансом прекратить разновластие и хаос. Наиболее смелые замыслы касаются Турции, Саудовской Аравии и даже Марокко. Одну страну – Судан – вообще расчленили, но и это не решило острейшие внутренние проблемы тех двух государств, которые были созданы на месте прежнего единого. Энтузиазм, с которым внешние акторы, в том числе те, кто плохо представляет себе, где находится та или страна, и составившие себе о ней представление из туристских справочников (хотя с возвращением туризма в регион, вероятно, придётся повременить), принялись чертить новые границы, позволяет заподозрить их в честолюбивом стремлении вкусить славы знаменитых апологетов колониализма англичанина Марка Сайкса и француза Франсуа Жоржа-Пико, чьи имена, навеки спарившись, вошли в историю. Увы, со знаком минус.

Сонм политологов давно вещает о смерти панарабского национализма. Да, разного рода юнионистские проекты на фоне всеобщей партикуляризации вроде бы сегодня не в моде, но как может исчезнуть национализм, который часто лишь меняет личину? Король умер, да здравствует король! Ведь именно арабский национализм, а вовсе не сладкая парочка – Сайкс-Пико, породил ту систему государств, которая до сих пор существовала на Ближнем Востоке, но недавно дала постоянно расширяющуюся трещину, не выдержав испытания глобализацией. И даже новое покушение на святое святых, предпринятое в этот раз чудаковатым лидером крупнейшей мировой державы, – на арабский характер Восточного Иерусалима – уже не так сильно, как можно было предполагать, консолидирует арабов, да и мусульман, в борьбе против страшной угрозы утраты контроля над святыней. Уверен, что национализм не только не сгинул, но готовится к возрождению, хотя и может принять новые формы. Более того, пока значительная часть местного социума будет видеть в разного рода объединительных проектах способ к избавлению от губительных для народов внутренних конфликтов, разъедающих их идентичность, эти проекты останутся непотопляемыми. Будем, однако, надеяться, что уходит в небытие извращённо-джихадистская версия исламистского объединительного проекта после ликвидации его территориальной базы в Сирии и Ираке. Что же касается другой радикальной версии панисламистского проекта – «братско-мусульманской», то слухи о её смерти могут оказаться преувеличенными.

Но обеспечит ли всеобщая федерализация успешный выход из кризиса не перестающему удивлять мир региону или хотя бы тем находящимся в нём государствам, которые стали относить к числу провалившихся? Возможно, это случится. Но не будем преуменьшать те риски, которые несёт с собой коренное изменение конфигурации государственного устройства любой страны, особенно в условиях традиционного противостояния юнионизма и партикуляризма, исламизма и секуляризма. Так или иначе, подобная перестройка должна тщательно готовиться, выверяться во всех деталях, опираться на квалифицированное экспертное знание. И – самое главное – она должна получить поддержку населения.

Статья опубликована в клубе "Валдай": http://ru.valdaiclub.com/a/highlights/yashchik-pandory-federalizatsii/

Фото: Bilal Hussein/AP

The specter of federalism is wandering the Middle East. On the political horizon, there are more and more federalization projects, where external and internal actors see the opportunity to get out of the cloaca of universal conflict with more and more countries and regions being created.

There is Yemen, where the number of projects of this kind has already exceeded a dozen; Syria, where a vigorous struggle for a new constitution unfolds and only the lazy does not participate; Iraq, where the Kurds recently showed the shakiness of the line between federalism and secession; Libya, where decentralization is the only chance to stop anarchy and chaos.

The most ambitious plans concern Turkey, Saudi Arabia and even Morocco. One country, Sudan, was dismembered, but this did not solve the acute internal problems of the two states that were created on the site of the former unified one.

The external actors, including those who do not even know where one  or another country is located, and who get ideas from tourist guidebooks (although we will have to wait for the return of tourism to the region), have begun drawing new boundaries with enthusiasm. They could be suspected of an ambitious desire to taste the glories of the famous apologists of colonialism, the Englishman Mark Sykes and the Frenchman François Georges-Picot, who forever left a mark in history, but with a bad taste. 

An array of political scientists have long been talking about the death of pan-Arab nationalism. Certainly, all sorts of unionist projects on the background of universal particularization seem to be out of fashion today, but how can disappear a nationalism that often only changes its face? The King is dead, long live the King! After all, it was Arab nationalism, and not the Sykes-Pico sweet couple, that created the system of states that existed in the Middle East, but recently suffered an ever-widening crack, unable to withstand the test of globalization. Even a new attempt against the sancta sanctorum, undertaken this time by the eccentric leader of the largest world power, the Arab character of East Jerusalem, is no longer strong enough to consolidate the Arabs as one would think, and even the Muslims, in the fight against the terrible threat of losing control over the sanctuary. I am sure that nationalism has not only not perished, but is preparing for a revival, although it can take new forms. Moreover, while a significant part of the local society will see in various sorts of unification projects a way to get rid of the internal conflicts that are destructive for the peoples, eroding their identity, these projects will remain unsinkable.

However, we will hope that the perverted-jihadist version of the Islamist unification project is disappearing into oblivion after the liquidation of its territorial base in Syria and Iraq. As for another radical version of the Pan-Islamic project, the Muslim Brotherhood, the rumors of its death may prove to be exaggerated.

Will the universal federalization ensure a successful way out of the crisis in the region that does not cease to amaze the world, or at least of those countries, which became classified as failed states? Perhaps this will happen. However, let us not downplay the risks that a radical change in the configuration of the state structure of any country brings, especially in the context of the traditional confrontation of unionism and particularism, Islamism and secularism. Anyway, such a restructuring should be carefully prepared, verified in all details, based on qualified expert knowledge. And most importantly, it must get the support of the population

Article published in Valdai Club: http://valdaiclub.com/a/highlights/middle-east-pandora-s-box-of-federalization/

Photo credit: Bilal Hussein/AP

Friday, 15 December 2017 00:10

Trump's Double Toe Loop

The recent decision of President Donald Trump with regard to Jerusalem is just one more surprise in the endless series of surprises in the Middle East. Numerous analysts overlook the fact that there are actually two separate parts to the decision, which has proved fateful for the Middle East. It is a double toe loop. The first part is about recognizing the whole of Jerusalem as the capital of Israel, while the second is about moving the U.S. embassy from Tel Aviv to Jerusalem. These two points are interrelated. More than this, one seems to logically stem from the other. But, as they say, opinions may differ.

 

While the situation in the White House has been evolving precisely in this direction ever since Trump's election, I must admit that, until the last moment, I did not want to believe that the president would take such a reckless step. There is no doubt that the move was made under the strong influence of a small group of incompetent people who determine Trump’s Middle Eastern Policy (leading U.S. experts specializing in the region that I have had a chance to talk with see them as incompetent). Their names are well known, as is the motivation behind their recommendations to the President of the United States, who quite enjoys surprising everybody. At least three of them are believed to be supporters of radical right-wing forces in Israel. Shibley Telhami, a Washington-based analyst at the Brookings Institution, wrote: “His advisors live in their own bubble, reinforced by unprecedented inexperience.” At the same time, polls indicate that 81 per cent of Americans, including 71 per cent of Republicans, would prefer Trump to rely on experts in Middle Eastern diplomacy, not inexperienced members of his family and personal lawyers.

It is true that Trump is not abandoning his policy of seeking a truce between Israel and Palestine. However, if we are to believe a leaked plan allegedly devised by Trump’s son-in-law Jared Kushner and submitted by the latter to Saudi Crown Prince Mohammad Bin Salmad Al Saud, handing East Jerusalem over to the Palestinians as the capital of their future state (which appears to be nothing more than a handful of scattered territories). It is hard to imagine any Palestinian leader agreeing to such a plan. There are far more painless and certainly less disgraceful ways to commit suicide. On the other hand, as Steven Simon, former United States National Security Council senior director for the Middle East and North Africa, states in an article for The New York Times International Edition, “For all the talk from successive administrations, a Palestinian-Israeli peace has never been a strategic imperative for Washington”.

Let us list just a few of the possible consequences of Trump’s decisions.

Trump’s decision to bury the already modest results secured by Barack Obama to improve Washington’s relations with the Islamic and Arabic worlds, shape an image of the United States that is not guided by Israel in its foreign policy and set a course that can be defined as neutral with regard to the conflict in the Middle East.

It delivers a deadly blow to the war on terror, and raises the threat of terrorist, extremist and radical religious and nationalist organizations to mobilize new supporters, with terrorists and extremists taking advantage of the desperation of the Palestinians and the fury of Muslims.

It also undermines the reputation of the United Nations, the significance of the UN Security Council’s resolutions (which were passed with the participation of the United States) and, in the broader sense, international law.

It also affects the Middle East Quartet, which was on its last legs as it was, and is now a good as dead. Any attempts to resuscitate the format would be futile. Equally irrecoverable is one of the few channels of constructive foreign political interaction between Russia and the United States. This work needs to be continued, but merely for the sake of the process. There certainly will be no results.

It also undermines the positions of the moderate Palestinian leaders, who are already having a difficult time defending their views before their more radically inclined fellow countrymen.

It also damages the reputation of the allies of the United States around the world and in the Middle East, weakening the United States’ partnership with a number of influential Islamic states – states which had until now been the country’s closest partners. We are talking primarily here about Turkey, a NATO member. The partnership will probably remain, but there will be no more trust. On December 8, Le Figaro published the following headline about Trump’s demarche: “The U.S. President isolates his country in the international arena by recognizing Jerusalem as Israel’s capital.” President of France Emmanuel Macron stated in no uncertain terms that Trump’s decision contravened the relevant UN Security Council resolutions, which does not seem to bother the President of the United States. On the contrary, he appears to derive some kind of pleasure from it. It will be difficult for the Gulf monarchies, which are closely linked to the United States and are now starting to court Israel. Jordan, which is living through difficult times of its own, appears to be in a particularly difficult situation.

Trump’s decision strengthens the positions of Iran, the exact opposite to what the President of the United States wants. We are reminded of 2003, when the United States’ invasion of Iraq made Iran the most influential external force in that country.

 

The decision is ruining the very concept of the Middle Eastern peace process, which contains such issues as refugees, borders and Jerusalem (the most important and difficult issue), all of which lying at the core of the talks on the so-called final status.

The wave of violence caused by Trump’s decision will be difficult to stop, as the U.S. President does not back down from his word. Anti-U.S. sentiments will continue to mount in the Islamic world, which will put the lives of American citizens at risk. The threat does not just come from the Middle East, but also from Indonesia, Pakistan, Bangladesh, etc.

Trump is doing a disservice to Israel, which needs peace with Palestine in order to secure a safe and comfortable life for its citizens.

Talking about the possible variants, some of my colleagues, the most authoritative American experts on the region, are attempting to move Trump to rectify the damage that his decision has most definitely done to the interests of the United States. In particular, Daniel Kurtzer, former U.S. ambassador to Egypt and Israel and now a professor at Princeton University, suggested in an article for the New York Daily News that Trump did not have to repeal the decision to recognize Jerusalem as the capital of Israel. All he had to do was announce that, in the future, when the plan to create two states in Palestine is implemented, he would also recognize Jerusalem as the capital of Palestine. Trump might also announce that, following the implementation of this plan, he would open a U.S. embassy to that new state in Jerusalem. It is, however, unlikely that the overconfident President will heed the voices of those naively aiming to “correct” his policy.

Why does Trump Need This? And Why is he Doing it Now?

Some believe that Trump wants to suck up to Israel’s right wing (even though much seems have already been done in that direction), and to Netanyahu in particular, who might capitalize on this and avoid prosecution. On the other hand, Trump, as people have come to believe, is primarily guided by domestic policy considerations. Polls carried out by the University of Maryland in November 2017 indicate that 59 per cent of Americans would prefer for the president to abstain from taking sides in the Israel–Palestine conflict. In addition, 57 per cent, including a majority of Republicans, believe he is leaning towards Israel. Another survey, conducted by the Brookings Institution, indicates that 63 per cent of those polled, including 44 per cent of Republicans, are against moving the U.S. embassy to Jerusalem. Even among the respondents who represent Trump’s main beacon of support in U.S. society, Evangelist Christians, only 53 per cent support the moving of the embassy, with as much as 40 per cent being against the move.

Or does he want to appease the Evangelicals? But we have already seen that not everything is clear-cut with the Evangelicals. Nevertheless, Netanyahu is targeting this segment of U.S. society. According to Steven Simon, Netanyahu believes that the next generation of Americans, or the one after that, will no longer contain liberal Jews, and that Evangelical Christians alongside Orthodox Jews will stand up to counteract America’s pressure on Israel.

 

Or is Trump’s idea to simply shock the international community once again, forcing it to live with any decision that may take his fancy, even the most extravagant ones?

If Netanyahu hopes that the common interest of Israel and Saudi Arabia to restrain Iran will force King Salman of Saudi Arabia and Crown Prince Mohammad to reconcile with the fact that all hopes have been lost for retaining Muslim control over at least some part of the third most significant city in the country (after Mecca and Medina), he is obviously wrong. Israel, and the United States in particular, have always underestimated the central place the Jerusalem issue takes in the eyes of Muslims. It is true that the Saudi Arabian rulers currently view Iran as a greater problem for themselves and the region than the Israel–Palestine conflict. However, the Saudi leader cannot possibly lose Jerusalem. James Dorsey, a well-known Singapore-based expert on the Middle East, believes that Mr. Trump’s recognition and any plan to grant Israel full control of Jerusalem would see the genie turning on the kingdom and its ruling family

It appears that the events in the region are giving Russia a window of opportunity just in time to revitalize the country’s weighted and respectful attitude towards all of its Middle Eastern partners and highlight its role as a unique mediator in conflicts.

They say that an experienced figure skater can do a double toe loop easily. Could the same be said of the President of the United States?

Article published in RIAC: http://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/dvoynoy-tulup-trampa/

Фото: REUTERS/Goran Tomasevic

Saturday, 09 December 2017 18:34

«Двойной тулуп» Трампа

К числу бесконечных сюрпризов, связанных с Ближним Востоком, на днях добавился еще один — решение Дональда Трампа по Иерусалиму. Многочисленные аналитики в своих комментариях упускают из виду тот факт, что речь идет фактически о двух отдельных составных частях этого судьбоносного для Ближнего Востока решения американского президента, точнее — даже о двух решениях. Это «двойной прыжок». Первая часть — о признании всего Иерусалима столицей Израиля, вторая — о переносе посольства США из Тель-Авива в Иерусалим. Хотя эти два пункта и связаны между собой, более того — одно вроде бы логически вытекает из другого, все же здесь, как говорится, возможны варианты.

Хотя с момента избрания Трампа президентом ситуация в Белом доме развивалась именно в таком направлении, честно говоря, мне до последнего момента не хотелось верить, что президент пойдет на столь безрассудный шаг. Нет никакого сомнения в том, что этот шаг был предпринят под сильным влиянием узкого круга некомпетентных лиц (а именно так их оценивают ведущие американские эксперты по региону, с которыми мне в последнее время довелось общаться) в ближайшем окружении Трампа, которые определяют его ближневосточную политику. Их имена хорошо известны, равно как и мотивы их советов полюбившему преподносить сюрпризы американскому президенту. Как минимум, трое из них считаются сторонниками крайне правых сил в Израиле. Как пишет один из аналитиков Брукингса в Вашингтоне Шибли Тельхами: «Его советники живут в своем собственном мыльном пузыре, что поддерживается их беспрецедентной неопытностью». А в то же время, как показывают опросы общественного мнения, 81 процент всех американцев, в том числе 71 процент республиканцев, предпочитают, чтобы Трамп опирался на специалистов по ближневосточной дипломатии, а не неопытных членов своей семьи и личных юристов.

Правда, Трамп не отказывается от провозглашенного им курса на израильско-палестинское примирение. Однако, если верить утечкам некоего секретного пока плана, разработанного зятем Трампа Джаредом Кушнером и представленного им саудовскому наследному принцу Мухаммаду бин Сальману, он вообще исключает передачу Восточного Иерусалима палестинцам в качестве столицы их будущего государства, а само это государство в нем выглядит как несколько разобщенных участков территории. Трудно себе представить, чтобы какой-либо палестинский лидер согласился принять подобный план. Есть гораздо более безболезненные и не столь позорные способы совершить самоубийство, чем этот. Впрочем, как утверждает в опубликованной в New York Times International статье бывший директор ближневосточного отдела Совета национальной безопасности США Стив Саймон, «несмотря на все заверения нескольких администраций, мир между палестинцами и Израилем никогда не был стратегическим императивом для Вашингона». 

Назову лишь некоторые из возможных последствий решения Трампа.

Решение Трампа похоронит и без того скромные результаты, которых добился Обама на пути улучшения отношений Вашингтона с исламским и арабским миром и создания Америке в этой важной части мирового сообщества имиджа страны, не руководствующейся в своей политике в регионе исключительно интересами Израиля и проводящей в отношении ближневосточного конфликта курс чуть ли не равноудаленности / равноприближенности.

Оно наносит убийственный удар по антитеррористической борьбе и увеличивает шансы террористических, экстремистских и всех радикальных религиозных и националистических организаций на мобилизацию новых сторонников. Отчаяние палестинцев, ярость мусульман будут использованы террористами и экстремистами.

Оно подрывает репутацию ООН, значение резолюций Совета Безопасности ООН, в принятии которых участвовали и США, и в более широком смысле слова к международному праву, которое этим решением грубо попирается.

 

Нанесен удар и по международному квартету посредников по ближневосточному урегулированию. Квартет и так-то дышал на ладан, а теперь его просто можно похоронить. Попытаться реанимировать можно, но бесполезно. Равным счетом можно фактически распрощаться с одним из немногих треков конструктивного взаимодействия России и США во внешнеполитической сфере. Работу надо продолжать, но только ради процесса. Результатов теперь уж точно не будет.

Оно подрывает позиции умеренных палестинских лидеров, которым и без того было непросто отстаивать свои позиции перед лицом сторонников радикальных взглядов.

Нанесен ущерб репутации союзников США в мире и в ближневосточном регионе, ослабляется партнерство США с рядом влиятельных государств исламского мира, являвшихся до сих пор ближайшими союзниками Америки. Речь идет, в первую очередь, о стране — члене НАТО — Турции. Партнерство, наверное, останется, но доверия не будет. Французская «Фигаро» от 8 декабря оценивает демарш Трампа очень жестко: «Признавая Иерусалим столицей Израиля, американский президент изолирует свою страну на мировой арене». Макрон прямо заявил, что решение Трампа противоречит резолюциям Совета Безопасности ООН, что и так всем понятно, но, похоже, не только не заботит американского президента, но как будто доставляет ему некоторое удовольствие. Непросто будет и арабским монархиям Залива, не только поддерживающим тесные отношения с США, но и сделавших первые шаги в направлении Израиля. В особенно сложном положении оказывается Иордания, и так переживающая непростые времена.

Решение Трампа усиливает позиции Ирана, к ослаблению которого так стремится американский президент. Напрашиваются параллели с 2003 годом, когда США своим вторжением в Ирак сделали Иран самой влиятельной внешней силой в этой стране.

Разрушается сама концепция ближневосточного мирного процесса, в котором такие вопросы, как беженцы, границы и — самое главное и трудное — Иерусалим, лежат в основе переговоров о так называемом окончательном статусе.

Уже начавшийся в результате решения Трампа раунд насилия вряд ли можно будет легко прекратить, ведь отступаться от своего слова американский президент не намерен. Антиамериканские чувства в исламском мире будут расти, что будет ставить жизни американских граждан под угрозу. При этом речь идет не только о ближневосточных государствах, но и о таких державах, как Индонезия, Пакистан, Бангладеш и других.

 

Трамп оказывает плохую услугу Израилю, который нуждается в мире с палестинцами для того, чтобы обеспечить безопасное и комфортное существование для граждан своей страны.

Возвращаясь к вопросу о вариантах, нельзя не упомянуть о том, что некоторые мои коллеги — наиболее авторитетные американские специалисты по региону пытаются предложить Трампу минимизировать тот безусловный ущерб, который он наносит своим решением интересам США. В частности, бывший посол в Египте и Израиле Дэниэл, а ныне профессор Принстонского университета Дэниэл Куртцер в статье в New York Daily News предложил, чтобы Трамп, не отменяя решения о признании Иерусалима столицей Израиля, объявил, что в будущем, когда будет реализован план по созданию в Палестине двух государств, он признает этот город также и столицей арабского государства Палестина. Также Трамп мог бы объявить, что после реализации этого плана разместит в Иерусалиме помимо посольства в Израиле и американское посольство в этом новом арабском государстве. Только вряд ли слишком уверенный в себе американский президент прислушается к голосам тех, кто наивно хочет «поправить» его политику.

Зачем это нужно Трампу и почему он это делает сейчас?

Существует точка зрения, что он хочет еще больше ублажить израильских правых (хотя вроде бы и так сделано достаточно много) и, в первую очередь, лично Нетаньяху, который может набрать на этом очки и избавить себя от судебного преследования. Но ведь Трамп, как принято считать, руководствуется, в первую очередь, внутриполитическими соображениями. А как показывают опросы, проведенные университетом Мэриленда в ноябре 2017 г., 59% американцев предпочли бы, чтобы президент не занимал чью-либо сторону в израильско-палестинском конфликте, причем 57%, включая большинство республиканцев, полагают, что он тяготеет к Израилю. Опрос, проведенный специалистами Брукингса, свидетельствует, как сообщает Тельхами, что целых 63% опрошенных выступают против переноса американского посольства в Израиле в Иерусалим, в том числе 44% республиканцев. Даже среди опрошенных, представляющих главную опору Трампа в американском обществе — евангельских христиан, поддерживает перенос посольства незначительное большинство — 53%, против — целых 40%.

Или же он хочет ублажить основную базу поддержки Трампа в США — евангельских христиан? Но там, как мы видели, не все так однозначно. Тем не менее, Нетаньяху делает ставку на этот сегмент американского общества. Он уверен, как утверждает Саймон, что либеральных евреев в следующем поколении американцев или после него уже не будет, и евангельские христиане вместе с ортодоксальными евреями поставить надежный заслон американскому давлению на Израиль.

 

А, может быть, Трамп просто желает в очередной эпатировать все международное сообщество, заставив его считаться с любыми своими решениями, даже самыми сумасбродными?

Если Нетаньяху надеется на то, что общая заинтересованность Израиля и Саудовского королевства в сдерживании Ирана заставит короля Сальмана и наследного принца Мухаммада смириться с потерей всех надежд на сохранение контроля мусульман хотя бы над частью третьего по значению священного для них города после Мекки и Медины, то он явно ошибается. И в Израиле, и особенно в США вообще всегда недооценивали центральность вопроса об Иерусалиме для мусульман. Конечно, правители Саудовской Аравии сегодня рассматривают Иран как бóльшую проблему для себя и для региона, нежели израильско-палестинский конфликт. Однако не будем забывать, что саудовский монарх носит титул «Хранителя двух святынь» (Мекки и Медины). Согласиться с потерей третьей святыни означает потерять лицо перед почти полуторамиллиардным населением исламского мира. Да и с точки зрения обеспечения прочности своего режима тоже небезопасно. Как считает известный эксперт по Ближнему Востоку, работающий в Сингапуре Джеймс Дорси, саудовская поддержка решения Трампа означала бы, что выпущенный из бутылки джинн повернулся бы против королевства и его правящего семейства.

Думается, что происходящие в регионе события создают окно возможностей для России, которой в этих условиях необходимо вновь подчеркнуть свое взвешенное, уважительное отношение ко всем партнерам на Ближнем Востоке и свои уникальные возможности быть посредником в конфликтных ситуациях.

Говорят, что совершившему «двойной тулуп» современному фигуристу не стоит большого труда приземлиться. Удастся ли сделать это американскому президенту?

Статья опубликована в РСМД: http://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/dvoynoy-tulup-trampa/

Фото: REUTERS/Goran Tomasevic

Интервью научного руководителя Института востоковедения РАН и председателя совета IMESClub Виталия Наумкина о ситуации с разрывом отношений арабских стран с Катаром.


Научный руководитель Института востоковедения РАН, академик РАН, председатель совета IMESClub, Виталий Наумкин дает развернутое глубокое интервью о переговорах в Астане и по перспективах дальнейшего урегулирования ситуации в Сирии

 

 

 

Page 1 of 4