Статья Шехаба и Марии Аль-Макахлех

Идея арабского национализма потерпела крах и развеялась по ветру в 1980-е годы. Тогда арабы не ухватились за возможность единства, поэтому сейчас, в эпоху открытости, когда мир стал «одной деревней», они не могут выступать единым фронтом. Конечно, истинной причиной этому стало внешнее вмешательство во внутренние дела и заинтересованность некоторых арабских лидеров в отсутствии единства. И есть мнение, что уже ничто не сможет снова объединить арабов.

С 70-х годов прошлого века мир не видел такого масштабного использования религиозных тем в политической борьбе, развёртывания армий и манипулирования СМИ. Всё это значительно усложнило понимание и без того запутанной ситуации на Ближнем Востоке и в Северной Африке, а также затруднило принятие решений. Ключевой вопрос заключается в поиске точек соприкосновения между политикой и догматической религией.

Идеологические конфликты, которые и так уже были подогреты неточным и ошибочным освещением событий в СМИ и использованием примитивных аналитических инструментов, стали ещё более разгораться в результате попыток некоторых правителей политизировать противоречия, чтобы показаться спасителем в битве с несуществующим противником, неким снежным человеком, который существует только в их собственном воображении, и сохранить свой контроль над ситуацией. Это характерно не только для Ближнего Востока. Это направление, в котором движется весь мир – помимо распрей между суннитами и шиитами существуют конфликты между капиталистами и социалистами, религиозными консерваторами и сторонниками светского общества, православными христианами и католиками/протестантами и представителями других течений христианства.

Густой туман и хаос, окутавшие Ближний Восток, маскируют реальные идеологические конфликты, развернувшиеся вокруг политических и экономических интересов, а не религиозных тем. На самом деле оси и союзы создаются на основе политики и экономики, а идеологии, конечно же, становятся козлом отпущения, их используют правители ближневосточных и других стран для того, чтобы удовлетворить свои потребности.

Рядовой последователь идеологии, или верующий, не знает, являются ли идеологические конфликты настоящей причиной ведущихся войн, действительно ли они нужны для достижения задач какого-либо тщательно проработанного плана. Поэтому люди вынуждены черпать силы в своём идеологическом наследии, чтобы защититься в войне с необозначенными фронтами, кровопролитие в которой ведётся под наблюдением мировых властителей, действующих через представителей в лице других региональных держав. Так называемая «арабская весна» и волна искусственного хаоса в арабских и мусульманских странах стали частью этой игры.

Крах мечты националистов

В прошлом страны Ближнего Востока и Северной Африки, получавшие поддержку со стороны Советского Союза, старались избегать национальных культурных и идеологических проектов с яркими лозунгами. Это привело к возникновению идеологического вакуума, «политического болота». Однако после распада Советского Союза в начале 90-х годов XX века ситуация изменилась, что нанесло удар по всем националистическим партиям региона.

А исторически провал националистических партий обусловлен тем, что Сирии и Ираку не удалось объединиться в начале 1980-х годов, несмотря на то, что для этого были идеальные условия, так как в соседствующих странах господствовала одна и та же партия Баас. После этого во всем регионе поняли, что ничто не сможет снова объединить арабов. Конечно, истинной причиной этому стало внешнее вмешательство в дела арабов и заинтересованность некоторых арабских лидеров в отсутствии единства. Идея арабского национализма потерпела крах и развеялась по ветру. Тогда арабы не ухватились за возможность единства, поэтому сейчас, в эпоху открытости, когда мир стал «одной деревней», они не могут выступать единым фронтом.

Исламистские популистские партии, как суннитские, так и шиитские, положили начало разгулу политического оппортунизма и макиавеллианского фаворитизма с целью разрушить доверие последователей обоих течений к настоящему исламу. Это также способствовало усилению разрыва между этими течениями, что в будущем повлечёт за собой многолетние войны. План вбить клин между мусульманами был разработан разведывательными службами и на это выделялись огромные средства. После краха коммунизма в Советском Союзе в мире образовался некоторый вакуум, который нужно было заполнить воображаемым врагом – исламистами. Такой воображаемый противник помогает решить две проблемы: во-первых, ликвидировать оставшиеся очаги коммунизма, а во-вторых, разрушить образ истинного ислама, демонизируя действия мусульман, в том числе обращаясь к теме джихада.

Испытывая жажду власти, большинство исламских движений отвернулось от своих традиционных сторонников и спонсоров. Конфликты, происходящие в регионе, имеют хаотический, а не системный характер. Такие националистические партии или исламистские секты стремятся политически и догматически обозначить свою идентичность – как арабских националистов или исламистов. Это может привести к возникновению новых сетевых образований на периферии и создать раскол в существующих системах власти при низкой религиозной культуре и слабости общества.

Захват власти или её распределение требуют наличия формулы отношений и связей. Лидеры ближневосточных стран боятся установления власти как националистических, так и исламистских партий. Как только «Братья-мусульмане» или националисты одерживают победу на выборах в одной из стран региона, они сразу же становятся источником угрозы её режиму. Также некоторые правители используют отсутствие идентичности в арабских сообществах в своих интересах – для усиления власти и распространения влияния.

Весь арабский мир сейчас находится в тяжёлом положении – как обычные граждане, так и интеллектуальная и политическая элита, как сторонники существующих режимов, так и оппозиционеры – вне зависимости от их политических и идеологических взглядов. Все осознают ту трагическую ситуацию, которую переживает арабский народ, который однажды был сильной цивилизацией со множеством достижений в образовании, культуре и науке.

Ухудшение положения в арабских странах стало побочным продуктом колониализма, однако, самые тяжёлые последствия для арабов принесли политические ошибки, которые были обусловлены внешним влиянием – попытками доминировать, заговорами и так далее.

Сознание является отражением реальности, следовательно – между мыслями и реалиями существует диалектическая связь. Арабы мыслят категориями заговоров и интриг. Поэтому чтобы понять проблемы арабского мира, нужно уяснить, что арабы уверены в том, что они жертвы войн, развязанных другими нациями.

Статья опубликована Клубом Валдай: http://valdaiclub.com/a/highlights/ideological-struggle-in-the-middle-east/

Фото: Khalil Hamra/AP

Опубликовано в Трибуна

IN ENGLISH


Революция в Египте 2011 г. дала толчок революционной буре по всему региону. Перемены именно в этой самой большой и влиятельной в социокультурном плане стране всколыхнули соседей, которых пример маленького Туниса хотя и заинтересовал, но не мог вдохновить по-настоящему. Люди, окрыленные примером египтян, свергнувших казавшийся незыблемым режим Хосни Мубарака, вышли на улицы в надежде на лучшую жизнь. Однако для самой Страны пирамид последствия революции оказались весьма неоднозначными как в политическом, так и в социально-экономическом плане.

Реального обновления элиты не произошло. На это недвусмысленно указывают итоги прошедших осенью 2015 г. выборов в парламент, которые бойкотировали практически все оппозиционные партии. Особенно низкая явка отмечалась среди молодежи, которая в свое время стала главной движущей силой «революции на Ниле» — изначально на площадь Тахрир вышли именно молодые люди, потерявшие веру в будущее, которым нечего было терять. Сегодня налицо разочарование молодого поколения и в новом режиме. С учетом того, что доля молодежи в населении Египта составляет, по данным 2015 г., 23,6% (около 20,7 млн человек), ситуация достаточно тревожная. При этом почти четверть из них безработные, а 51,2% живут за чертой бедности.

Таким образом, социальная база протеста не исчезла, что чревато новыми вспышками недовольства, если власти не предпримут срочных и действенных мер по улучшению положения. Вместе с тем для качественных сдвигов Египту нужна перестройка всего политического и хозяйственного механизма, но на практике этого не происходит.

Новая власть со старыми привычками

Вместе с тем для сдвигов Египту нужна перестройка всего политического и хозяйственного механизма, но на практике этого не происходит. 

Тем временем в политику возвращаются функционеры Национальной демократической партии, которая при Х. Мубараке контролировала парламент страны. Примечательно, что среди депутатов нового парламента около 50 бывших офицеров вооруженных сил и полиции. Наблюдатели отмечают пассивность египетских избирателей (по официальным данным, явка составила всего 28%) и сравнивают недавние парламентские выборы с вялыми выборами времен Х. Мубарака.

 

В январе 2016 г. был избран новый спикер нижней палаты парламента. Им стал ветеран египетской политики, профессор конституционного права Али Абдель Аль, чья кандидатура вызвала большие споры. Некоторые оппозиционные депутаты открыто заявили о возвращении времен Х. Мубарака. А сам спикер поспешил засвидетельствовать свою лояльность президенту А. Сиси, назвав его «предводителем нового похода Египта». Критики сразу же отметили, что именно так в свое время чествовали Х. Мубарака, а до него — А. Садата и Г. Насера. Независимый депутат, телеведущий Тауфик Окаша заявил, что «избрание Абдель Аля было большой ошибкой, потому что он — представитель старой гвардии и олицетворяет продолжение автократической политики бывшей НДП».

После непродолжительного периода доминирования «Братьев-мусульман» власть в Египте вернулась в руки прежней элиты. Не произошло обновления элиты и за счет рекрутирования молодых лидеров, выдвинувшихся в ходе революции. Более того, вместо интеграции контрэлит происходит их отторжение.

Как представляется, имела место реставрация авторитарного режима, но с другими действующими лицами во главе. В результате даже в египетских СМИ нередко читается простая мысль: Сиси — это помолодевший Мубарак.

Террор становится привычным явлением

Не произошло обновления элиты. Более того, вместо интеграции контрэлит происходит их отторжение имела место реставрация авторитарного режима, но с другими действующими лицами во главе. 

Однако сохранением горючего материала для новой революции проблемы Египта не исчерпываются. В результате отстранения от власти президента М. Мурси страна оказалась на грани гражданской войны. У стоящих за М. Мурси «Братьев-мусульман» были большие виды на власть, тем более что поначалу они были самой организованной политической силой в Египте и чувствовали поддержку Катара, Турции и даже США. Теперь «Братья-мусульмане» вновь оказались в подполье, и по крайней мере часть из них тяготеет к идее вооруженной борьбы.

По сравнению с дореволюционным уровнем коррумпированность снизилась весьма незначительно. 

В Египте постепенно раскручивается маховик террора, сообщения о терактах стали нормой. С учетом хаоса в соседней Ливии и активизации радикальных исламистов на Синае это очень опасно, поскольку теперь намного проще наладить контрабанду оружия. Наблюдатели констатируют, что на сегодня уровень террористической угрозы в Египте самый высокий за последние 15 лет. В ноябре 2014 г. действующая на Синайском полуострове группировка «Ансар Бейт аль-Макдис» присягнула на верность «Исламскому государству». В северных районах Синая боевики фактически развернули партизанскую войну. В июне 2015 г. радикальные исламисты совершили успешное покушение на генерального прокурора страны Хишама Бараката. Под удар попали и иностранные туристы. Атакам подверглись основные достопримечательности Египта — пирамиды в Гизе и храмовый комплекс Карнак в Луксоре.

Главный вопрос заключается в том, кто будет решать накопившиеся проблемы. Одна из основных сложностей — неэффективность госаппарата, которая в первую очередь мешает развитию экономики. По свидетельству бизнесменов, ни один высокопоставленный чиновник не может принять значимое решение, не посоветовавшись с куратором из числа военных. Это сильно тормозит заключение крупных сделок.

По данным организации «Transparency International», ситуация с коррупцией в стране остается сложной. До революции, в 2010 г., индекс восприятия коррупции (Corruption Perceptions Index) для Египта составлял 31 балл (чем выше показатель, тем страна менее коррумпирована)). В 2012 и 2013 гг., когда прогнивший режим, казалось, был сметен новыми силами, индекс повысился до 32 баллов (из 100), в 2014 г. — до 37, но в 2015 г. снизился до 36 баллов. В 2015 г. Египет серьезно уступал по этому показателю таким странам региона, как Катар (71), ОАЭ (70) и даже Иордания (53). Можно сделать следующий вывод: власти не пошли в данном вопросе дальше громких показательных акций, и по сравнению с дореволюционным уровнем коррумпированность снизилась весьма незначительно.

Египетский Пиночет?

А. Сиси делает ставку на крупные инфраструктурные проекты и либерализацию экономики. 

Пока простые египтяне связывают наибольшие надежды с новым лидером страны — Абдель Фаттахом ас-Сиси. Судя по всему, это понимает и сам А. Сиси (либо его окружение), который делает ставку на крупные инфраструктурные проекты и либерализацию экономики. Но станет ли он египетским Пиночетом — большой вопрос. Сегодня он выступает скорее спасителем страны от диктатуры исламистов, которые, по мнению многих египтян, «украли революцию», используя популистские лозунги, но оказались не в состоянии управлять страной и выполнять свои громкие обещания.

В числе главных достижений А. Сиси по итогам первого года президентства египетские СМИ называют открытие новой ветки Суэцкого канала. Впрочем, на фоне спада мировой торговли экономический эффект от этого проекта оказывается под вопросом.

 

Во внешней политике самым заметным шагом А. Сиси стал выход на новый уровень отношений с Россией, которую пропаганда преподносит как могучего союзника, способного дать Египту современное оружие (сумма сделки — около 3,5 млрд долл.), гарантирующее военный паритет с Израилем. Кроме того, Россия на 85% профинансирует строительство первой египетской АЭС, призванной символизировать технологический прорыв. Двусторонним отношениям, как представляется, не повредили даже инцидент с российским авиалайнером на Синае и последующая приостановка полетов в Египет. Стороны продолжают демонстрировать заинтересованность в сотрудничестве в самых разных областях — от совместной борьбы с терроризмом до торговли продовольствием.

Другим партнером Египта считается Саудовская Аравия. Гораздо более насущным вопросом для внешней политики Египта при А. Сиси следует считать возрождение египетско-саудовского тандема, который был одним из стержней курса Х. Мубарака. Каир имеет самую сильную армию в арабском мире, но не обладает достаточными финансовыми ресурсами, зато у Эр-Рияда есть деньги, но не хватает солдат. Взаимный интерес налицо. Еще в 1980-е годы Х. Мубарак позиционировал Египет как одного из гарантов безопасности Саудовской Аравии, прежде всего перед лицом иранской угрозы. Эта угроза актуальна для Эр-Рияда и сегодня, а значит, он останется одним из главных спонсоров Страны пирамид. В декабре 2015 г. Египет присоединился к созданной КСА антитеррористической коалиции. Взамен он получил от саудовцев обещания оказать финансовую помощь в размере 8 млрд долл. и поставлять нефтепродукты по льготным ценам в течение 5 лет.

Во внешней политике самым заметным шагом А. Сиси стал выход на новый уровень отношений с Россией. 

Сохранилась и привязка к США в плане военной помощи. Несмотря на некоторое охлаждение отношений после военного переворота 2013 г., американцы вскоре возобновили выделение ежегодной финансовой помощи египетским военным на сумму примерно 1,3 млрд долл. Продолжаются поставки вооружений, боеприпасов и запчастей. Все это указывает на то, что А. Сиси не забывает о старых союзниках и партнерах, а в идеале стремится получить бонусы от всех стран, проявляющих интерес к Египту. Но главное — Египет в плане внешней политики фактически вернулся на прежние рельсы, отказавшись от претензий недолгого периода правления М. Мурси на большую самостоятельность и заигрываний с Катаром, Турцией и Ираном.

Экономика в кризисе

Египет в плане внешней политики фактически вернулся на прежние рельсы, отказавшись от претензий недолгого периода правления М. Мурси на большую самостоятельность и заигрываний с Катаром, Турцией и Ираном. 

В октябре 2015 г. Масуд Ахмед, директор департамента стран Ближнего Востока и Центральной Азии МВФ, оценивал темпы роста экономики Египта примерно на уровне 4,3%. Причем этот рост отмечался второй год подряд (в 2014 г. — 4,2%). Таким образом, Египет вернулся к показателям, которые он демонстрировал накануне революции 2011 г. Примечательно, что средние темпы роста по региону, включая страны — экспортеры нефти, составили в 2015 г. всего 2,5%.

Представители МВФ объясняют успехи египтян восстановлением доверия инвесторов к стране, новой бюджетной политикой властей и активной помощью стран Залива. Вместе с тем они отмечают сохраняющийся высокий уровень безработицы и подчеркивают необходимость создания новых рабочих мест, особенно для молодежи. Для этого, по их мнению, нужен инклюзивный экономический рост, при котором повышается благосостояние не только верхушки, но и других слоев общества. В последние годы по уровню концентрации богатства в руках узкой группы Страна пирамид выделялась даже на неблагополучном в этом отношении Ближнем Востоке (по данным за 2012 год, 6 миллиардеров контролировали 24% ВВП АРЕ). Перед Египтом также стоят задачи по укреплению позиций на международных рынках капитала и снижению бюджетного дефицита (он выше, чем у других стран региона).


В ближайшие годы Египту потребуется существенное внешнее финансирование, как для осуществления проектов развития, так и для поддержки бюджета. 

По оценкам М. Ахмеда, в ближайшие годы Египту потребуется существенное внешнее финансирование, как для осуществления проектов развития, так и для поддержки бюджета. Эксперты МВФ, посетившие страну в сентябре 2015 г., отмечают недостаток иностранной валюты, резервов которой при сохранении нынешних объемов импортных закупок хватит на три месяца. В Египте действует черный рынок валюты. Правительству приходится тратить резервы на поддержание курса египетского фунта. На этом фоне происходит отток долларов из страны, и местные компании не могут вовремя закупать сырье и оборудование.

Головной болью для властей остаются пережитки насеровского социализма — субсидии на топливо, электроэнергию и продукты питания. С учетом того, что свыше 40% египтян живут за чертой бедности, эта тема приобретает огромную актуальность. На фоне бесконтрольного роста населения субсидии, которыми пользуются не только бедняки, стали серьезным бременем для бюджета. Правительство работает над снижением субсидий на топливо и электричество, планирует введение налога на добавленную стоимость.

Единственный практический результат революционной лихорадки — демонстрация неспособности умеренных исламистов построить демократическое государство и решать реальные проблемы страны даже при существенной внешней поддержке. 

Серьезная проблема — продолжающийся рост цен на продукты питания. В начале ноября 2015 г. А. Сиси пообещал принять дополнительные меры, в том числе организовать продажу продовольствия по сниженным ценам.

Не добавляет оптимизма и ситуация в туристической сфере, которая накануне революции обеспечивала около 11% ВВП и приносила более 14% иностранной валюты. В 2010 г. число иностранных туристов в Египте достигло пика — 14,7 млн человек. Впоследствии из-за нестабильности в стране их число неуклонно снижалось. Тем не менее в 2014 г. доходы туристической отрасли составили довольно значительную сумму — 7,5 млрд долл. (до революции — 12,5 млрд долл.). В начале 2015 г. появились признаки оживления туризма, и власти заговорили о планах довести количество гостей до 20 млн к 2020 г. Однако гибель 8 туристов из Мексики в сентябре и катастрофа российского лайнера над Синаем привели к новому спаду. По словам министра туризма Хишама Заазу, из-за приостановки полетов из России и Великобритании потери египетского турбизнеса составят 280 млн долл. в месяц.

Итоги революции

 

Приходится констатировать, что итоги египетской революции 2011 г. носят преимущественно негативный характер. В стране растет нестабильность, активизируются террористы, на Синае фактически идет настоящая партизанская война. При этом социальные проблемы, приведшие к свержению Х. Мубарака, лишь усугубились из-за нестабильности и спада в экономике (особенно в туристической отрасли).

Единственный практический результат революционной лихорадки — демонстрация неспособности умеренных исламистов построить демократическое государство и решать реальные проблемы страны даже при существенной внешней поддержке. Пришедшие к власти «Братья-мусульмане» показали себя узурпаторами и популистами, не умеющими эффективно руководить государством. В итоге Египту ничего не оставалось, как вернуться к прежней модели. Однако реставраторы режима ограничились косметическим ремонтом фасада, и шанс на исправление ошибок был упущен. В связи с этим следует ожидать нового витка социальной напряженности через 5–10 лет, за которым последует новая революция (возможно, за счет наращивания репрессивных мер взрыв удастся отсрочить, но изменить сам тренд только полицейскими мерами не удастся). Только эта революция будет уже направлена не против конкретного авторитарного правителя, а против военной диктатуры в целом и в ней примут активное участие различные вооруженные группировки, что чревато гораздо более серьезной дестабилизацией обстановки и даже гражданской войной.

 

Previously published: http://russiancouncil.ru/inner/?id_4=7256#top-content

Опубликовано в Трибуна