- Василий Александрович, в СМИ много рассуждений по поводу Алжира, все пророчат вторую арабскую весну. Много злобного сарказма в отношении Абдельазиза Бутефлики. Что на самом деле сейчас происходит в Алжире?
- В Алжире происходят протесты. Они связаны с попыткой выдвижения кандидатуры Бутефлики на пятый президентский мандант. Конечно, в условиях плохого самочувствия президента эта попытка была воспринята резко негативно населением. Больше четырех недель продолжаются массовые акции протестов. Некоторые из них, например, 8-го марта, стали самыми масштабными за всю историю Алжира. В понедельник 11 марта вечером от имени Бутефлики было оглашено очередное письмо с предложением организации национальной конференции и переноса выборов до завершения её работы в конце 2019 г. Конференция должна будет создать законодательную основу для создания Второй Алжирской Республики. Некая глубокая политическая конституционная реформа, после чего новая конституция будет принята на референдуме, будут организованы выборы. Общество восприняло предложение как попытку фактического продления полномочий президента. Протесты продолжились.
Есть попытки сравнения с арабской весной и есть, как верно заметили, некоторое злорадство по поводу Бутефлики, которое мне не близко. Президент тяжело болен, никому не известно, насколько желание оставаться у власти – его личный выбор, а насколько – решение его окружения. Вторая версия более правдоподобна. Кроме того, стоит помнить, что Абдельазиз Бутефлика –человек, который сделал для Алжира очень много. Он герой войны за независимость, человек, который возглавлял много лет внешнюю политику Алжира, крупный дипломат. Человек, который занимал должность президента Генеральной Ассамблеи ООН. Человек, который пришёл в 1999 году к власти и фактически стал тем лидером, который прекратил гражданское противостояние в Алжире. То есть Алжир ему многим обязан.
Другой вопрос, что существует усталость от него, существует усталость от этой элиты. Ситуация с арабской весной чем-то схожа, однако говорить, что арабская весна запоздала в Алжире на 8 лет нельзя. В чем ситуация похожа. В том, что есть идея усталости от пожилого лидера, который долго правит. Есть массовые протесты мирного характера. Есть лозунги против коррупции. На этом всё. Более того, если присмотреться, Алжир в этом не особо отличается не только от так называемых стран Арабского пробуждения, но и от любых других стран тоже. Ведь усталость от элит, острое чувство социальной несправедливости, выражающееся в аникоррупционных лозунгах, стремление изменить все и сразу без какой-либо зрелой программы – все это общие тенденции современного мира. Они одинаковые – в США с Трампом, во Франции с желтыми жилетами, в России с протестными движениями и т.д.
В чем ситуация на Арабскую весну не похожа. Во-первых, гораздо меньше выражена социально-экономическая повестка дня, связанная с безработицей, которая была очень ярко выражена в протестах 2011 года. Во-вторых, нынешние протесты происходят в условиях перед выборами, и в этом плане сама технология протеста несколько иная. В-третьих, самое главное, протесты проходят в ситуации уже после Арабской весны. Когда и алжирское общество, и алжирские политические элиты усвоили ее уроки. Мы видим очень большую осторожность, которую проявляют и общество, и элита в ходе протестов. С одной стороны, лозунги не радикализуются. Я напомню, что события арабской весны и в Тунисе, и в Египте заняли примерно месяц. С другой стороны, власть не спешит жестко отвечать на протест, она старается найти какие-то компромиссы. Также, очевидно отсутствие консолидации как в стане протестующих, так и в лагере власти. Власть на сегодняшний день не способна пока что консолидироваться и выступить единым фронтом против протестов. Более того есть признаки раскола внутри элит. Часть элиты переходят на сторону протестующих. С другой стороны, очевидно, что и среди оппозиции нет консолидации, нет общего лидера, нет общих программ.
- Но, как и в случае протестов «арабской весны» протесты не имеют ярко выраженного лидера!
Это нормально. На первых этапах любых массовых протестов почти никогда не бывает ярко выраженных лидеров. Ни в Иране 1978-79 гг., ни в России 1917 года. Лидеры появляются в революционном процессе, если это революция. Но в Алжире может и не случиться революции. В принципе протесты могут закончиться неким компромиссом, уступками со стороны власти. И это много более вероятно.
- А можно ли говорить о том, что есть внешнее влияние, какие-то внешние факторы, влияющие на протесты? Были сделаны заявления и со стороны США и Франции…
Со стороны Америки была объявлена официальная позиция, что она поддерживает право алжирского народа на мирный протест. Это абсолютно нормальный американский дискурс. Даже алжирское правительство поддерживает право алжирского народа на мирный протест.
Что касается Франции, то Франция очень долго старалась избегать каких-либо комментариев по поводу алжирской проблематики, потому что любые комментарии могут иметь плачевные последствия, учитывая сложность в истории двусторонних отношений. Алжирцы очень ревностно относятся к своему суверенитету, очень ревностно относятся к собственной независимости и невмешательству со стороны внешних игроков. Потом было сделано заявление министром иностранных дел в поддержку Бутефлики. Оно вызвало очень резкую реакцию среди протестующих, и Э. Макрон попытался смягчить его во время своего визита в Джибути.
-Имеет ли политическая система Алжира у себя в арсенале фигуру, которая могла бы стать компромиссной?
В таких ситуациях очень сложно говорить об этом, потому что популярность тех лидеров оппозиции, которые есть, очень ограничена. Сегодня сложно найти такую фигуру, которая всех объединит. Можно попробовать назвать фигуру, которая возглавит какие-то органы в переходный период власти — это Брахими. Дипломат, который много лет работал в ООН. Он не лидер протестующих, а скорее профессиональный дипломат, который мог бы заняться процессом переговоров между конфликтующими сторонами. Однако его часто критикуют за излишнюю близость к Бутефлики – считается, что он один из немногих близких личных друзей президента. Кроме того, он давно почти не живет в Алжире. Проводя больше времени во Франции. Отсутствие глубоких связей с более молодыми поколениями алжирцев, как из элиты, так и из протестующих, могут рассматриваться и как слабая, и как сильная его стороны.
- Василий Александрович, а какое дальнейшее развитие ситуации в Алжире на Ваш взгляд?
Очень сложно сейчас говорить о прогнозах, очень горячая ситуация, очень быстро всё развивается. Но я думаю, что есть некий элемент торга между властью и протестующими. Власть, как это часто бывает, запаздывает в своих предложениях. И то, что она предлагает уже протестующих не в полной мере устраивает. В то же время сказать, что же сейчас может удовлетворить протестующих очень сложно. Я думаю, что предложение Бутефлики в принципе с некоторыми поправками они могут быть реализованы. Поправки могу быть связаны с изменением полномочий правительства, президента. С расширением полномочий некой национальной конференции или комиссии, которая будет создана по Туниской модели. Тогда комиссия возьмёт на себя частично функцию законодательной власти на переходный период. Кроме того, надо сказать, что алжирская политическая модель, система очень сложная. Гибридная политическая система, где развита многопартийность, политические организации очень активны, поэтому их участие в переходном периоде во власти могут позитивно повлиять.
Фото: Washington Post