Anderey Fedorchenko

Anderey Fedorchenko

В сентябре этого года исполняется 25 лет со дня возобновления деятельности дипломатических представительств Российской Федерации и Королевства Саудовская Аравия  (КСА) на уровне послов.  На практике наши страны связывает очень многое. Россия была первой неисламской страной, признавшей в 1926 году государство, ставшее впоследствии (в 1932 г.) Королевством Саудовская Аравия. А основатель государства король Абдель Азиз ибн Сауд высоко оценивал роль нашей страны в мире и стремился развивать с ней отношения.

Активные политические контакты РФ со странами с КСА и другими членами САГПЗ началисьсовсем недавно. Этому способствовали произошедшие в тот период серьезные изменения на международной арене, выход на первый план общих вызовов и угроз, на которые надо было искать общие ответы. Исторический визит в Россию наследного принца Саудовской Аравии Абдаллы ибн Абдель Азиза в сентябре 2003 г. заложил новуюоснову на длительную перспективу в отношениях двух крупнейших государств – России в мире, Саудовской Аравии – на Аравийском полуострове. В 2007 г. состоялись первые в истории визиты в Саудовскую Аравию, Катар и ОАЭ, совершенные президентом Российской Федерации В.В.Путиным.Одна из центральных тем переговоров – экономическое сотрудничество. Стороны укрепили договорно-правовую базу отношений, обсудили состояние и перспективы взаимодействия в нефтегазовой отрасли, в сфере инвестиционного, военно-технического сотрудничества, развитии транспортной инфраструктуры. 

Состоявшийся в начале ноября 2011 г визит министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова в Объединенные Арабские Эмираты не только продемонстрировал сбалансированный подход нашей страны к непростой ситуации в ближневосточном регионе, но и, судя по всему, положил начало нового этапа в целом в отношениях России с аравийскими нефтяными монархиями. О более высоком уровне взаимодействия свидетельствует то, что во время визита С.В. Лаврова состоялось первое совместное министерское заседание по стратегическому диалогумежду министрами иностранных дел стран-членов ССАГПЗ и министром иностранных дел Российской Федерации.

Хотел бы выделить несколько направлений двустороннего сотрудничества, для которых характерны как значительный потенциал сближения, так и наличие определенных, надеюсь, преодолимых трудностей во взаимодействии.

  1. Проблемамеждународнойбезопасности.

В настоящее время можно с уверенностью констатировать совпадение или близость позиций России и Саудовской Аравии по большинству международных и региональных проблем, таких как распространение оружия массового уничтожения, организованная преступность, наркотрафик, конфликтные ситуации на Ближнем Востоке и в других регионах мира.

Есть здесь и немало проблем. Как заявил в своем выступлении в МГИМО 1 сентября с.г. С.В. Лавров, «Сегодняшняя разобщенность крупных государств может нанести непоправимый вред мировому порядку. Это связано, в первую очередь, с ростом террористической угрозы»».

Для того, чтобы свести к минимуму вызов международного терроризма, исходящий в том числе и с Ближнего Востока, предотвратить распространение радикального ислама в регионах РФ с преимущественно исламским населением целесообразно координировать антитеррористическую деятельность как в целом с Советом сотрудничества, так и с отдельными странами, входящими в эту организацию, в первую очередь с КСА. Наши страны заметно сближают заявленные ими позиции бескомпромиссной борьбы с международным терроризмом, прикрывающимся знаменем ислама.

Россия, очевидно, будет продвигать свои планы укрепления региональной безопасности. Аравийские страны со вниманием отнеслись к выдвинутой в 2007 г. российской концепции обеспечения безопасности в зоне Персидского залива на коллективной основе с участием всех региональных и других заинтересованных сторон. Заключение соответствующего международного договора с участием арабских стран Персидского залива и Ирана не только уменьшит остроту ирано-арабских противоречий, но и существенно повысит авторитет России по обе стороны залива.

В ходе проведения второгоминистерского раунда стратегического диалога стороны подтвердили настрой на дальнейшее продвижение к реализации идей создания на Ближнем Востоке зоны, свободной от ядерного и других видов оружия массового уничтожения и средств его доставки, отметили важность совместной работы по подготовке проведения соответствующей конференции, предусмотренной решениями Обзорной конференции ДНЯО 2010 г.

В отношении ближневосточного мирного процесса и основного его трека хотел бы заметить, что палестино-израильского урегулирования наши страны также занимают близкие позиции, выступая за всеобъемлющее и справедливое урегулирование в регионе, предусматривающее прекращение начатой в 1967 году израильской оккупации арабских земель и создание независимого палестинского государства. Наша страна поддерживала и поддерживает положенияАрабскоймирнойинициативы, принятой Лигой арабских государств (ЛАГ) в Бейруте 28 марта 2002 г. и направленной, согласно её тексту, на достижение всеобъемлющего мира с Израилем и окончание арабо-израильского конфликта при главном условии отступления Израиля с оккупированных им в 1967 г. территорий и признания им Государства Палестина на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа со столицей в Восточном Иерусалиме. Инициатива была выдвинута наследным принцем Саудовской Аравии Абдаллой бен Абдель Азизом.

Механизм обеспечения международной безопасности имеет несколько измерений. В области экономической безопасности Россия и Саудовская Аравия в сотрудничестве с другими крупнейшими государствами прилагают совместные усилия для преодоления последствий  мирового финансово-экономического кризиса в рамках «Группы двадцати» как основного механизма согласования подходов по глобальной макроэкономической проблематике, реформированию международной финансовой архитектуры, повышению эффективности регулирования финансового сектора.

 

2.Укреплениедоверия: Перспективывзаимодействиясисламскимиполитическимитечениями. Гуманитарныеконтакты.

Религиозно-радикальные движения способны опасным образом откликнуться на Северном Кавказе и в Центральной Азии. России следует внимательно следить за ситуацией, поскольку ей в последние годы удалось договориться со всеми существовавшими режимами о том, что они будут контролировать своих радикальных мусульман.

В результате в середине 1990-х гг. почти прекратился поток радикальных мусульман из этих стран в наш северокавказский регион. Если нынешние бунты и анархия не прекратятся, а на месте ушедших режимов утвердится вакуум власти, то здесь надо обеспокоиться и России, и многим странам Запада, и Израилю, поскольку вероятность радикализации и исламизации некоторых государств, потерявших во время смуты своих политических лидеров, становится неизбежной.

Особое место во всем комплексе отношений занимает позиции сторон по религиозным вопросам. То, что Саудовская Аравия является особым центром духовной жизни мусульман всего мира, будучи хранительницей святых мест ислама, придает этому направлению исключительное значение. Основы российской политики в отношении ислама опираются, помимо прочего, и на гуманитарную составляющую. Тысячи россиян совершают хадж к святым местам, на средства саудовских фондов сооружаются и реконструируются мечети в России, по их линии поступает гуманитарная помощь. С.В. Лавров в ходе ноябрьских (2011 г.) переговоров в ОАЭ отметил: «Мы признательны руководству Саудовской Аравии за постоянное внимательное отношение к потребностям российских паломников». В Шардже (ОАЭ) при содействии руководства этой страны открылся первый на Аравийском полуострове Русский православный храм.

В России с благодарностью воспринимают поддержку, которую Саудовская Аравия оказала нашей стране в получении статуса наблюдателя в Организации Исламская Конференция (ныне – ОИС).

Для развития двусторонних отношений крайне важно укреплять меры доверия, повышать уровень знания народов РФ и КСА друг о друге. Посол РФ в КСА О.Б. Озеров так оценил нынешнее состояние российско-саудовских отношений: «…пока еще не накоплен достаточный опыт взаимного сотрудничества и ощущается слабое знание друг друга. Для исправления не всегда достоверных представлений друг о друге и лучшего понимания реалий необходим комплексный подход: использование личностных, деловых контактов, расширение межгосударственных связей и использование средств «мягкой дипломатии», прежде всего инструментария межкультурного диалога, который должен учитывать специфику двух стран». ( «Международная жизнь», № 11, 2011.) Можно добавить, что весьма ценным является расширение системы преподавания языков стран – партнеров.

В целях повышения эффективности сотрудничества на межгосударственном уровне целесообразно подключить к этому процессу общественные институты, интенсифицировать гуманитарный обмен. Научные контакты, обмен делегациями молодежи, неправительственных организаций укрепят доверие между Россией и странами Аравийского полуострова. В ходе переговоров в ОАЭ стороны договорилисьсотрудничать в сфере высшего образования и научных исследований путем поддержания контактов между университетами, вузами и научно-исследовательскими центрами.

МГИМО (У) МИД России имеет к аравийскому вектору российской внешней политики. В марте 2009 г. в Университете состоялось открытие Центра изучения арабского языка. Он появился по инициативе и финансовой поддержке наследного принца Саудовской Аравии Султана ибн Абдель Азиза ас-Сауда. В ноябре 2007 г. наследному принцу было присвоено звание «Почетный доктор МГИМО». Между МГИМО и научными и образовательными центрами стран Аравийского полуострова осуществляются регулярные контакты, обмен преподавателями и студентами. Высококвалифицированные арабисты – выпускники нашего Университета применяют полученные во время учебы знания на дипломатической службе в посольствах России в странах ССАГПЗ. Сотрудники Центра ближневосточных исследований ИМИ МГИМО (ЦБИ) в своих аналитических материалах вносят предложения по совершенствованию механизма сотрудничества нашей страны с аравийскими государствами.

Формирование адекватного информационного поля посредством проведения дней культуры, науки, выставок, поддержки соответствующих местных, российских и международных печатных и Интернет изданий, радио и телевизионных каналов в соответствующих странах является действенной мерой в этом направлении.

 

3.Экономическоесотрудничество.

Необходимо новое качество экономических  отношений. Когда то главной статьей советского экспорта в КСА был керосин. МЭО уже давно находится на принципиально иной стадии развития. В этой связи целесообразно:

  • способствовать созданию благоприятного климата для наращивания объемов взаимной торговли (например, создавать новые зоны свободной тоговли) и инвестиций путем поощрения контактов между представителями деловых кругов в интересах использования инвестиционных возможностей сторон;
  • совершенствовать сотрудничества в области промышленности, транспорта, коммуникаций, сельского хозяйства, туризма и здравоохранения;
  • продолжать сотрудничество в сфере энергетики и проводить совместные встречи экспертов и технических специалистов с целью выработки соответствующих параметров, а также сотрудничать в области мирного использования ядерной энергии, ядерной безопасности и возобновляемых источников энергии;
  • начать разработку проектов в сфере мирного освоения космического пространства;
  • привлекать капиталы стран Совета сотрудничества для модернизации экономики России - внедрения новейших медицинских, энергетических и информационных технологий, развития космических и телекоммуникационных систем, радикального повышения энергоэффективности.

Есть хорошая основа для развития высокотехнологичного сотрудничества. В. Путин, Сочи, «День знаний». 1.09.2015: «Будем ли мы сами производить уникальные технологии, осуществлять прорыв в экономике или завидовать чужим триумфам?» Это вечный вопрос. Сегодня обе наши страны могут ответить на этот вызов в пользу своих национальных интересов во взаимодействии с дружественными странами.

Комплексные показатели экономического прогресса КСА подтверждают его потенциальную высокую привлекательность в качестве внешнеэкономических партнеров.

С точки зрения динамики нельзя не отметить, что две страны – КСА и Оман входят в десятку стран мира, добившихся наибольшего прогресса в гуманитарном развитии человека, даже без учета результативности национальных экономик.

В самом арабском мире по притоку инвестиций с большим отрывом лидируют Саудовская Аравия, ОАЭ и Египет. По данным UNCTAD в докризисном 2007 г. чистый приток ПИИ в этих трех странах составил соответственно 12 млрд. долл., 11 млрд. долл. и 5 млрд. долл. Поэтому по мере открытия аравийских рынков капитала у российских инвесторов будут появляться новые возможности.

Но имеются определенные ограничители:

  • Страны ССАГПЗ конкурируют с Россией не только на рынках энергоносителей. Они производят 12% химикатов и удобрений в мире, являются серьезным игроком на рынке алюминия. С точки зрения развития торговых отношений с этой группой стран такая структура не позволяет однозначно говорить об изначальной предрасположенности хозяйств России и аравийских стран к интенсивному обмену товарами и услугами. Однотипность отраслевых структур заставляет искать точки соприкосновения на внутриотраслевом уровне, а также в области производственного кооперирования, в том числе с ориентацией на рынки третьих стран.
  • Незавершенность процесса хозяйственной либерализации, что осложняет деятельность экономических партнеров, по крайней мере, в сфере частного бизнеса.
  • Российские компании сталкиваются на Аравийском полуострове с западной, а также китайской и индийской конкуренцией (при поддержке своих государств), в первую очередь по крупным контрактам.
  • Различия в моделях ведения бизнеса. Исламская экономика.

Аравийские рынки в широком понимании этого слова представляют собой непростую цель для российского бизнеса. Длительная экономическая ориентация стран региона на Запад, Юго-Восточную и Восточную Азию, насыщенность местного и рынка потребительских и инвестиционных товаров вносят свои коррективы в стратегию российских предпринимателей и органов государственного экономического управления. В этой связи позволю себе высказать гипотезу о том, что «стартовой площадкой» обновления всего комплекса делового партнерства станет не торговый обмен, на приоритете которого настаивает ряд известных российских арабистов, а производственное кооперирование на основе взаимного перетока прямых инвестиций, технологий, квалифицированной рабочей силы. Проникновение на полуостров через «инвестиционные ворота» представляется более реалистичным.

Таким образом, перед Россией открываются широкие перспективы развития сотрудничества с Саудовской Аравией. Чтобы перевести имеющиеся в этом плане возможности в практическую плоскость потребуется проведение целенаправленной, сбалансированной политики, конечная цель которой – обеспечение экономических и политических интересов нашей страны в этой части мира. В настоящее время создается механизм многостороннего взаимодействия с КСА. Применение такого подхода вполне реально.

 

Среда, 30 Сентябрь 2015 08:43

The prospects and issues of Russian-Saudi relations

This September is a 25-year anniversary of the reestablishment of diplomatic contacts between Russian Federation and the Kingdom of Saudi Arabia on the level of ambassadors. The countries have many connections. In 1926  Russia was the first non-Islamic country to recognize the state, which eventually (in 1932) became the Kingdom of Saudi Arabia. And the founder of the state Abdulaziz ibn Saud highly estimated the role of Russia in the world and tended to develop relations with it.

Active political contacts between Russia and the KSA and other GCC countries are just a recent trend. They were encouraged by the important changes on the international arena during that period, the advancement of the common challenges and threats that required joint decisions. The historical visit of Saudi crown prince Abdullah bin Abdulaziz Al Saud to Russia in September 2003 has created a new basis for the long-term relations of the two giant states – Russia in the world, and Saudi Arabia on the Arabian Peninsula. 2007 was marked by the first visits in the history to Saudi Arabia, Qatar and UAE by Russian President Vladimir Putin. The economic cooperation was one of the central topics of the negotiations. The parties have reinforced the legal basis of the relations, discussed the conditions and the prospects of the cooperation in oil and gas sector, in the investment, military and technical partnership, development of the transit infrastructure.

The visit of Russian Minister of Foreign affairs Sergei Lavrov to Saudi Arabia in the beginning of November 2011 has not only revealed the balanced approach of Russia towards the complicated situation in the region, but has obviously laid the foundations for the new period of relations between Russia and Arabian oil monarchies. The first joint ministerial meeting on the strategic dialog between the GCC ministers of foreign affairs and Russian minister of foreign affairs during his visit gives evidence of a higher level of cooperation.

I would like to distinguish several vectors of bilateral cooperation that have both important potential for rapprochement and certain difficulties in cooperation, I hope, manageable ones.

  1. The issue of international security. Now it is possible to definitely state the overlapping or similarity of Russian and Saudi positions on the majority of international and regional issues such as the non-proliferation of the WMD, organized crime, drug trafficking, conflict situations in the Middle East and in other regions of the world.

However, there are many problems as well. As Sergey Lavrov has declared in his speech in MGIMO on the 1st of September, “The current lack of cooperation between the big states may cause an irreparable damage to the world order. It is primarily connected to the growth of the terrorist threat”.

In order to minimize the challenge of the international terrorism, that comes from the Middle East as well as from other regions, to prevent the spread of radical Islamism in Russian regions, where the Islamic population prevails, the antiterrorist activity should be coordinated with the Council of GCC and with its particular member countries as well, firstly with the KSA. Our countries are close in their uncompromised position to struggle the international terrorism, which covers itself behind the banners of Islam.

Russia will obviously promote its plans to strengthen the regional security. The Arabic countries paid much attention to Russian concept of security in the Gulf region proposed in 2007, which based on the collective principle with the participation of all the regional and other interested parties. The signing of a corresponding international treaty will not only decrease the level of Iranian-Arabic tensions, but will also significantly improve Russia’s authority in the Gulf region.

During the second ministerial round of the strategic dialog, the parties have confirmed their resolution to further promote the creation of WMD and delivery systems free zone in the Middle East. They have also emphasized the importance of joint work on the preparation to carry the conference envisaged by the decisions of the Review conference of the NPT in 2010.

Regarding the Middle-Eastern peace process and its main vector, I would like to notice, that our countries have close positions in the Israeli-Palestinian settlement, promoting the total and just settlement in the region, which supposes the termination of Israeli occupation of Palestinian territories that started in 1967, and the creation of the independent Palestinian state. Our country is firm in its support of the Arab Peace Initiative that was adopted by the League of Arab States.  This document is aimed at achieving the overall peace with Israel and the end of Arabic-Israeli conflict on the main condition of Israeli withdrawal from the territories occupied in 1967 and its recognition of the Palestinian State on the West Bank and in Gaza strip with the capital in the Eastern Jerusalem. The initiative was proposed by the crown price of Saudi Arabia Abdullah bin Abdulaziz Al Saud.

There are several dimensions of the mechanism of international security maintenance. In the domain of economic security Russia and Saudi Arabia cooperate with other important countries and make joint effort to overcome the aftermath of the global financial and economic crisis within the framework of G20, which is considered the main mechanism for the coordination of approaches towards the global macroeconomic issues, reform of the international financial architecture, the increase of financial sector regulation efficiency.

  1. The strengthening of trust: prospects of cooperation with Islamic political movements. Humanitarian contacts.

Radical religious movements may have a dangerous response in the North Caucasus and Central Asia. Russia should attentively examine the situation as during the last years it has managed to have agreement with all the existing regimes that they will control their radical Muslims.

As a result, in the middle of the 90ies the influx of radical Muslims from these countries to our North Caucasus region has almost stopped. If the current uprisings and anarchy do not stop, and the overthrown regimes leave nothing but vacuum of power, Russia, as well as many Western countries and Israel, should be concerned, as the radicalization and Islamization of certain countries without leadership become imminent.

The positions of the parties towards the religious issues have a specific importance in the complex of the relations. The fact that Saudi Arabia is a particular center of spiritual life for Muslims from all over the world, that it is a guardian of the Islamic holy places, attributes an utmost importance to this domain. Russian politics towards Islam is based on the humanitarian element as well. The Saudi funds subsidize the pilgrimage of thousands of Russians to the holy places, building and reconstruction of mosques, and provide humanitarian aid. During the talks in UAE in November 2011 Sregey Lavrov has declared: “We are thankful to the leadership of Saudi Arabia for the constant attention to the needs of Russian pilgrims.” The first Russian Orthodox Church on the Arabian Peninsula was built in Sharjah (UAE) under the cooperation of the leadership of this country.

Russia thankfully accepts the support given to our country by Saudi Arabia which it received getting the observer status in the Organization of Islamic Conference (now – OIC).

The strengthening of trust, the increase of knowledge about each other between the peoples of Russia and the KSA, are extremely important to develop bilateral relations. Russian Ambassador to the KSA Oleg Ozerov has assessed the state of current Russian-Saudi relations as “…the sufficient experience of cooperation has not been accumulated yet, and the lack of knowledge about each other is visible. A complex approach is required to correct the not always correct perceptions about each other and improve understanding of the realities: to use personal and business contacts, to increase intergovernmental ties and to implement the means of “soft diplomacy’, mainly the ones of intercultural dialogue that should consider the particularities of both countries.” (“International Life. №11, 2011). It is possible to add that the development of studies of the languages of the partner countries is quite valuable.

In order to increase the efficiency of the cooperation on the intergovernmental level, the social institutes should be involved in this process; the humanitarian exchange should be intensified. Scientific contacts, youth and NGO delegations exchange will strengthen the trust between Russia and countries of the Arabian Peninsula. During the talks the parties have agreed to cooperate in the higher education and scientific research by maintaining contacts between universities and think tanks.

MGIMO is involved in shaping the Arabian vector of Russia’s foreign policy. The Center of Arabic language studies was opened in the University in March 2009. It was created at the initiative of the crown prince of Saudi Arabia Salman bin Abdulaziz Al Saud and he funded it as well. In November 2007 the crown prince was granted a title of MGIMO Dr. h.c. There are established regular contacts, student and professor exchange between MGIMO and scientific and educational centers of Saudi Arabia. Highly qualified graduates of our University implement the knowledge acquired during their studies in their diplomatic service in Russian embassies in the GCC countries. The employees of the Center of Middle Eastern studies of MGIMO propose the improvements for the mechanism of cooperation of our country with the Arabian states in their analytic research.

The creation of an adequate information space through the organization of days of culture and science, exhibitions, support of Russian and international printed and online media, radio and television in the respective countries is an effective measure in this direction.

  1. Economic cooperation

A new level of economic cooperation is required. Once kerosene oil was the most important article of Soviet export to KSA. International economic relations are essentially on a new stage of development. Thus, it is desirable to:

  • Promote the creation of a positive climate for the increase of bilateral trade (e.g. to create new free-trade zones) and investments through the stimulation of contacts between the representatives of business circles in order to use the investment capacities of the parties;
  • Develop the cooperation in industry, transit, communications, agriculture, tourism and healthcare;
  • Continue the cooperation in the energy and conduct joint meetings of experts and technical professionals, and cooperate in the peaceful atom, energy security and renewable sources of energy;
  • Start the creation of projects in peaceful space exploration;
  • Attract funds of GCC countries to upgrade Russian economy – implement the newest medical, energy and information technologies, develop space and telecom systems, decisive increase of energy efficiency

There is a good basis of the development of hi-tech cooperation. In his speech in Sochi on the 1st September 2015 Vladimir Putin asked “Will we create unique technologies ourselves, make a breakthrough in the economy, or envy the triumphs of others?”. It is an eternal question. Today both our countries may answer this question in favor of their national interests in cooperation with friendly countries.

The composite indexes of Saudi Arabia’s economic growth confirm its potential attractiveness as an international economic partner.

Considering the dynamics it is impossible not to mention that the KSA and Oman are among top 10 countries with the greatest progress in the humanitarian development, even without taking into consideration the performance of national economies.

Among the countries of the Arab world Saudi Arabia, UAE and Egypt are by far the most invested ones. According to UNCTAD, before the crisis, in 2007, the net influx of FDI in these countries was 12, 11 and 5 billion dollars respectively. Thus, Russian investors will get new opportunities with the opening of the Arabian capital markets.

However there are several restrictions:

  • The GCC countries compete with Russia not only in the energy markets. They produce 12% of world chemicals and fertilizers, and are an important player in the aluminum market. From the point of view of the development of trade relations with this group of countries such structure does not allow to definitely state the initial predisposition of Russian and Arabian economies for the intense exchange of services and goods. The similarity of industrial structures makes the countries search for the contact points on the intrasectoral level and in the industrial cooperation, including the orientation on the markets of the third countries.
  • Unfinished process of market liberalization that complicates the activity of economic partners, at least in small business
  • On the Arabian Peninsula Russian companies face competition from Western, Chinese and Indian ones (supported by their states) mainly regarding big contracts.
  • Differences in business model. Islamic economy.

 

The Arabian markets in their broad definition are a difficult target for Russian business. Continuous economic orientation of these countries to the West, South-Eastern and Eastern Asia, abundance of consumer and investment products challenge the strategy of Russian entrepreneurs and state’s economic institutions. Thus, I would like to present a hypothesis that the industrial cooperation on the basis of mutual exchange of direct investments, technologies and qualified workforce will become the “launching pad” of the renewal of the whole system of business partnership, instead of the trade exchange, which is prioritized by a number of notorious Russian arabists. Entering the peninsula through the “investment gates” seems more realistic.

Consequently, Russia has wide prospects for the development of cooperation with Saudi Arabia. A task–oriented and balanced policy is required in order to implement all the opportunities. It should be aimed at securing economic and political goals of our country in this region. A mechanism of multilateral cooperation with the KSA is currently being created. The adaptation of such approach is quite realistic.

Мария Дубовикова: Мировой финансовый кризис и текущая экономическая нестабильность оказали сильное воздействие на состояние мировых экономик и в целом подорвали мировую стабильность. Как отразился кризис на экономиках стран Персидского залива? на их внутреннюю стабильность? На сколько он в целом повлиял на положение дел в регионе, на Ваш взгляд?

 

Андрей Федорченко: Безусловно, аравийские монархии не остались в стороне от мирового кризиса. Их макроэкономические показатели существенно ухудшились, особенно в 2009-2010 гг. Затем произошло некоторое выравнивание хозяйственной динамики, но не во всех этих странах. Государства ССАГЗ  (за исключением Бахрейна) пока остаются вне зоны арабской «оттепели». Так, властям Королевства Саудовская Аравия (возьмем его в качестве примера) - крупнейшей страны Аравийского полуострова страны удалось сохранить политическую и социальную стабильность, в основе которой многие годы было сочетание трех факторов. Во-первых, доходы от экспорта нефти давали возможность устранять реальные и потенциальные очаги социального протеста. Во-вторых, режим поддерживал союзнические отношения с консервативными религиозными кругами и лидерами племенных кланов. В-третьих, национальная безопасность гарантировалась западными державами, в первую очередь США.

В то же время за кажущимся спокойствием скрываются обострившиеся в последнее время внутриполитические и социальные противоречия, экономические проблемы. Образ процветающего и богатого аравийского государства не вполне соответствует действительности. В начале ХХI века экономическая и социально-политическая обстановка в Саудовской Аравии существенно обострилась. Долгосрочные программы диверсификации экономики не уменьшили зависимость страны от экспорта нефти. Удельный вес добывающей промышленности в ВВП составил в 2007 г. 56,1%, обрабатывающей индустрии – 9,3%, услуг – 31,6%. В то же время в результате стабильного роста внутреннего потребления энергоносителей (в среднем на 7% в год) доля производства, остающаяся для внешнего рынка, сократилась с 76% в 2000 г. до 65% в 2011 г. Показатель ВВП на душу населения в КСА - самый низкий среди стран ССАГЗ. В период с 2000 г. по 2012 г. он почти не изменился и составлял около 20 тыс. долл.

Среднегодовые темпы роста численности населения Саудовской Аравии в течение последних четырех десятилетий являлись одними из самых высоких в мире и составляли 4%. В результате высоких темпов роста населения, которое увеличилось с 20,0 млн в 2000 г. до 28,4 млн. в 2014 г., а также недостаточной диверсификации экономики рынок труда не в состоянии абсорбировать дополнительную рабочую силу. Возможности госсектора по трудоустройству в основном исчерпаны, а в частном секторе на мигрантов приходится до 90% рабочей силы. Безработица превышает 20% трудоспособного населения. По официальным данным, 670 тыс. семей (около 3 млн. человек) живут ниже уровня бедности.

Прогнозируется, что, несмотря на наметившуюся в последние годы тенденцию к снижению рождаемости в этой стране, к 2050 г. число ее жителей увеличится до 45 млн. чел. Это означает, что руководству королевства предстоит обеспечить рабочие места растущему числу молодых саудовцев (как мужчин, так и женщин), а работающим гражданам – достойное существование в старости. Даже для Саудовской Аравии с ее огромными нефтяными ресурсами это непростая задача.

Снижение нефтяных цен еще больше сократило возможности арабских стран Персидского залива по поддержанию внутренней стабильности. Прогнозы о сокращении энерго- и материалоемкости мирового производства означают вполне реальную возможность уменьшения доли стран ССАГЗ в валовом мировом продукте со всеми вытекающими из этого экономическими и политическими последствиями. В среднесрочной перспективе у стран Залива останется возможность пользоваться «подушкой безопасности» в виде весомых золотовалютных резервов и зарубежных финансовых активов.

Направляя дополнительные финансовые ресурсы (а это миллиарды долларов) на решение социальных проблем, руководители стран ССАГЗ оснижают степень недовольства в обществе, существенно нивелирует влияние «арабской весны» на своих граждан.

Последние тому подтверждения – законодательные акты КСА начала 2011 г. и государственный бюджет на 2012 г. В феврале 2011 г., когда события «арабской весны» были в разгаре, вышли указы о выделении на нужды социального обеспечения, повышение студенческих стипендий, развитие профессиональной подготовки женщин, жилищное строительство 121 млрд риалов (более 35 млрд долл.). Это был «королевский дар» подданным саудовского монарха, призванным не допустить возможности возникновения в королевстве ситуации, идентичной той, которая складывалась в окружающем Саудовскую Аравию региональном пространстве. Бюджет 2012 г. свидетельствовал о продолжении подобной политики, он был призван «поддержать последовательное развитие страны», создать «новые рабочие места для граждан», обеспечить «пропорциональное развитие отраслей экономики и регионов государства». Из 690 млрд риалов (184 млрд долл.) бюджетных расходов 168 млрд выделялось на нужды бесплатного образования всех уровней, 86,5 млрд риалов – на нужды бесплатного здравоохранения и социального развития (что на 26 % превышает соответствующие расходы 2011 г.), 29 млрд риалов на муниципальное развитие. Таким образом, в сумме 41 % расходов бюджета выделялось на образование, здравоохранение и муниципальные нужды.

Тем не менее, снижение нефтяных доходов, скорее всего, несколько ослабит социальную политику стран ССАГЗ. Для саудовцев стали привычными щедрые – «королевские» субсидии на электроэнергию, топливо, продукты питания, воду и т.д. Что бы ни происходило с мировыми ценами на нефть, стоимость отпускной цены 95-го бензина составляет в российских ценах 8 рублей за литр, и дизеля – 4 рубля за литр. Бензоколонки выпускаются с уже обозначенными на них краской ценах, а над ценой указание – «Не забудь воздать хвалу Аллаху». При сегодняшней экономической ситуации 2015 г. гарантированно окажется дефицитным для саудовского бюджета, а субсидии начнут плавно снижаться, в первую очередь в отношении корпораций.

Что касается Арабского мира в целом, мировой экономический кризис и «арабская весна» еще больше отдалили перспективу преодоления его социально-экономического отставания от развитых стран. В последние десятилетия экономический рост и несбалансированность хозяйственной структуры оставались острейшими проблемами в стратегии рыночных реформ в большинстве стран региона. При всех различиях в экономическом развитии странам Ближнего Востока с середины 1980-х гг. пришлось столкнуться со сходными проблемами. Ухудшение внешних условий воспроизводства в сочетании с негибкостью национальных хозяйственных механизмов и структурными проблемами привели к продолжительному спаду в экономике региона. Длительность и незавершенность до настоящего времени процесса структурной адаптации региональной экономики к изменившейся мирохозяйственной ситуации проистекают из высокого уровня этатизации хозяйственного механизма ближневосточных стран, что типологически сближает их подобно тому, как географическое положение определяет сходство природно-климатических условий этих государств.

Проблемы, с которыми сегодня сталкивается Ближний Восток – недостаточно высокий профиль участия в МРТ; ослабление сравнительных преимуществ промышленности на мировых рынках вследствие неравномерности распространения в мире научно-технических достижений (по высокотехнологичной продукции у подавляющего большинства ближневосточных стран практически отсутствуют сравнительные преимущества); негибкость хозяйственного механизма, чрезмерное огосударствление которого не позволяет оперативно реагировать на частые изменения внешнего спроса; нарастание внешней задолженности. Вследствие демографического бума экономика не в состоянии абсорбировать миллионы выходящих на рынок труда новых работников, что создает питательную среду для укрепления социальной базы международного терроризма.

Лишь странам, специализирующимся на добыче углеводородов, удавалось избежать резкого обострения внутриэкономической ситуации и минимизировать экономическую составляющую оппозиционных настроений.

Несовершенство хозяйственных моделей, медлительность в их реформировании создают заколдованный круг: экономическое отставание обостряет социальные, этнические, конфессиональные конфликты, которые в свою очередь ведут к дальнейшей деградации национальных экономик.

 

Мария Дубовикова: Ситуация в Йемене и действия наспех сколоченной коалиции, возглавляемой Саудовской Аравией получает совершенно различные оценки, которые во многом обуславливаются симпатией и принадлежностью человека, дающего оценку, к тому или иному лагерю. Как Вы, с Вашей независимой точки зрения, оцениваете текущий Йеменский кризис, его динамику и перспективы с точки зрения его влияния на общерегиональную обстановку. Где, на Ваш взгляд, находился тот спусковой крючок, который предопределил развитие ситуации именно по тому сценарий свидетелями которого мы сейчас все являемся. 

 

Андрей Федорченко: Вопреки мнению многих экспертов я не стал бы сильно преувеличивать значение  такого «спускового крючка» как политика внешних сил. Такой «триггер» следует искать в клубке внутрийеменских противоречий и конфликтов.

Йеменская Республика выделяется остротой и многообразием внутриполитических, межконфессиональных, клановых проблем, которые способны в недалеком будущем расколоть страну и привести к созданию на ее территории новых государств. Несмотря на то, что смена высшего государственного руководства в Йемене после начала «арабской весны» прошла по более мягкому по сравнению с Ливией или Сирией сценарию, переходный период здесь не увенчался стабилизацией политической и экономической ситуации и началом системных реформ.

Созыв и проведение Конференции по национальному диалогу (КНД) с марта 2013 г. по январь 2014 г. отнюдь не означали прекращение военных конфликтов на территории страны. Усилия по национальному примирению предпринимались на фоне широкомасштабного наступления хуситов на севере и продолжения вооруженных выступлений и террористических актов на юге. На завершающей стадии КНД и сразу после нее наиболее драматично ситуация складывалась на севере страны. Военные действия распространились на пять северных провинций – от саудовской границы в окрестностях Китафа до окрестностей йеменской столицы. Эта часть страны стала напоминать лоскутное одеяло, пересеченное множеством линий прекращения огня, постоянно меняющих свои очертания.

Наступательная тактика хуситов принесла им военный успех. В начале 2014 г. центральное руководство страны утратило контроль над севером. Не ограничившись захватом северных провинций Амран и Саада, хуситы, начиная с сентября 2014 г., продолжили свою территориальную экспансию, главной целью которой стала столица страны. К концу дня 21 сентября хуситы заняли основную часть Саны, включая основные правительственные здания, государственные радио- и телестанции. Вечером того же дня премьер-министр Йемена М. Басиндва был вынужден подать в отставку. Шиитская община нанесла максимальный ущерб исламистам и существенной расширила контролируемую ей территорию, включая столицу государства.

В том, чтобы остановить хуситов, ограничить их политическую роль заинтересован и наиболее влиятельный внешний игрок в этой части Аравийского полуострова – КСА. Позиция этого государства после осеннего наступления хуситов в прошлом году была вполне определенна: «хуситы сделали свое дело (ослабили исламистов), они могут уйти». Позиции саудовского руководства и йеменского президента (относительно необходимости ограничить влияние Ирана в Йемене и ввести активизацию шиитов на севере страны в определенные рамки) во много совпадали, о чем свидетельствовали саудовско-йеменские переговоры на высшем уровне в сентябре 2014 г. Учитывая сохранение противоречивых интересов различных политических, религиозных и этнических групп в Йемене, саудовцы отстаивали план достижения компромисса между государственным руководством страны, хуситами, племенной верхушкой суннитских племен, бывшим президентом Салехом, южнойеменскими «харакат» путем достижения соглашения об альянсе на новом этапе развития политической ситуации. Это могло стать продолжением национального диалога, но уже в условиях нового соотношения сил. Такой сценарий, предусматривающий ограничение контроля хуситов зейдитскими провинциями и недопущение создания иранского оплота в Йемене, устраивал и Соединенные Штаты. В то же время существенное расширений зоны контроля хуситов, укрепление их вооруженных формирований при сохранении выжидательной политики президента Хади увеличивали шансы на создание «Зейдитского имамата» в границах 1962 г. Саудовцы наращивали свое влияние в шиитской части Йемена, негласно передав хуситам право контролировать контрабандные и эмиграционные потоки на своей южной границе в обмен на их отказ от экспансии на север и перенос основной активности внутрь Йемена.

С начала 2015 года конфликт вышел на новый уровень и перерос в стадию открытой гражданской войны. Ход последующих событий хорошо известен. Замечу только, что США и их западные союзники сразу поддержали силовую акцию против хуситов, в очередной раз продемонстрировав, что у них отсутствует единообразный подход к квалификации международных конфликтов. Если на Украине они однозначно поддержали силы, организовавшие и осуществившие вооруженный переворот против законно избранного президента этой страны, то в Йемене в схожей с международно-правовой точки зрения ситуации они выступили против повстанцев, на стороне свергнутого и укрывшегося за границей президента этой страны.

Примечательно в этой связи, что еще в январе 2015 г. США приняли решение о замораживании контртеррористической операции против «Аль-Каиды» в Йемене в связи с захватом столицы страны Саны шиитскими отрядами, ориентирующимися на Иран.

Дополнительную сложность ситуации в Йемене добавляет то обстоятельство, что страна давно «инфильтрована» «Аль-Каидой», которая может получить реальное преимущество в случае разгрома хуситов, став фактической хозяйкой Йемена, который, в свою очередь, рискует превратиться в «несостоявшееся государство» и очередную «черную дыру» безвластия на Ближнем Востоке.

Естественно, одним из основных факторов, мотивирующих Саудовскую Аравию и ее «заливных» союзников на активные действия в Йемене, является проблема нефтяного транзита через Баб-эль-Мандебский пролив, перспектива перекрытия которого йеменскими шиитами в случае полного захвата хуситами власти в стране может серьезно ударить по многокомпонентной нефтяной стратегии Эр-Рияда, включающей не только противодействие планам Ирана выйти на нефтяной рынок, но и борьбу с производителями сланцевой нефти в США и создание сложностей для традиционных экспортеров нефти на мировой рынок, в числе которых и Россия. Через пролив нефть идет в основном из стран Персидского залива на север в Европу и Северную Америку. Здесь проходит 3,8 млн барр/сутки нефти. Ширина Баб-эль-Мандебского пролива в самом узком его отрезке составляет 29 км, что затрудняет движение танкеров, для которых отведено два фарватера по две мили шириной — по одному для каждого направления. Блокирование этого морского прохода вынудит танкеры переориентироваться на маршрут вокруг Африки.

Среди сценариев возможной эскалации конфликта называют возможный марш-бросок хуситов в нефтеносную Восточную провинцию КСА, большинство населения которой составляют как раз шииты, с целью разжигания там «шиитской революции». Эти версии подтверждаются недавними публичными высказываниями лидера «Хизбаллы» Х. Насраллы о том, что «хуситы готовы атаковать Саудовскую Аравию в любой момент». Однако военные эксперты отмечают ограниченность их военно-технических возможностей для наступления через обширные пустынные пространства КСА.

В то же время саудовско-иранская борьба за влияние на Южный Йемен вполне может завершиться его присоединением к КСА. Большинство южнойеменцев исповедуют суннизм, сближает их с королевством и то, что многие жители Юга переправили туда свои семьи. Силу экономического притяжения Саудовской Аравии в этом отношении трудно переоценить. Для королевства же стратегически важным является возможный выход к Аравийскому морю, минуя иранскую угрозу в Ормузском проливе (основная часть саудовских внешнеторговых потоков проходит по морским путям). Как первый шаг к интеграции в состав КСА стратегически важной йеменской провинции Хадрамаут эксперты расценивают решение саудовских властей предоставить йеменцам, проживающим в Хадрамауте, права безвизового въезда в Саудовскую Аравию.

Одним из возможных последствий гражданской войны в Йемене может стать создание объединенных межарабских вооруженных сил, о чем было объявлено на саммите Лиги арабских государств (ЛАГ), состоявшемся в египетском городе Шарм-эль-Шейх в конце марта с.г. Отмечу, однако, что нельзя игнорировать наличие серьезных ограничителей в раскрытии миротворческого потенциала этого воинского контингента. Прежде всего, в деле достижения арабского единства на протяжении всей истории ЛАГ негативно сказывались противоречия между государствами-участниками этого объединения.

Среди конфликтных ситуаций в Лиге можно вспомнить приостановку членства Арабской Республики Египет после заключения этим государством в 1979 году мирного договора с Израилем, раскол в ЛАГ после оккупации Ираком Кувейта в 1990 году, аналогичную ситуацию во время американо-английской операции против Ирака в 2003 году и проч.

Не все арабские страны приветствуют создание наднациональных государственных и силовых структур. Боевой потенциал совместных ВС будет ограничен неготовностью многих арабских стран полноценно участвовать в их создании, финансировании и укомплектовании. Скорее всего, эти части будут состоять из военнослужащих и боевой техники стран ССАГЗ и Египта. Другие страны ЛАГ, вполне возможно, воспользуются ст.7 Устава Лиги, гласящей, что принимаемые Советом решения обязательны только для тех государств, которые за них голосовали. Страны часто не выполняют принятые резолюции, если те противоречат их интересам.

Весьма серьезное препятствие — разногласия по применению ВС в урегулировании конфликтов (в частности, в Сирии, Ираке, Йемене, Ливии), вызванные разными подходами членов ЛАГ к этим конфликтам. Пример таких разногласий приведен выше — относительно оккупации Ираком Кувейта в 1990 году.

Что касается Ирана, то он, судя по всему, не собирается активно вмешиваться в йеменский конфликт, так как слишком озабочен ситуаций на сирийско-иракском направлении, для того, чтобы отвлекать свои ресурсы еще и на йеменском направлении. Именно в Ираке и Сирии Иран будет пытаться довести до конца противостояние с салафисткими просаудовскими и прокатарскими структурам. Кроме того, Тегеран не хочет осложнять свое международное положение в связи с предстоящим снятием с него санкций.

Позицию России по конфликту в Йемене озвучил министр иностранных дел С.В. Лавров, который подчеркнул, что российский подход заключается в необходимости остановить любое применение силы. Обе стороны должны незамедлительно прекратить любое вооруженное сопротивление и возобновить переговоры (такие контакты между ними были до перехода конфликта в «горячую фазу»). Есть понимание, что переговоры должны проходить на нейтральной территории.

 

Мария Дубовикова: Невозможно обойти вниманием и проблему распространения ИГИЛ. Если благодаря совместным усилиям и наземным операциям, в которых принимали участие и иранские подразделения, продвижение ИГИЛ в Ираке было остановлено и даже силы Исламского государства были отброшены назад, то в Сирии ситуация меняется в худшую сторону. Как Вы рассматриваете дальнейшее развитие ситуации вокруг Исламского государства и действия международной коалиции? 

 

Андрей Федорченко: Что касается военных действий коалиции, то точечные удары с воздуха малоэффективны, поскольку свои основные силы боевики ИГ рассредоточивают непосредственно в городах и других местах плотной концентрации гражданского населения. Не прекращается поддержка курдских формирований, подразделений иракской армии и отрядов сирийской оппозиции, которые, по планам заокеанских стратегов, должны поддержать на земле атаки с воздуха. Однако, как показывает действительность, тактика «накачивания» оружием и без того взрывоопасного региона чревата самыми губительными последствиями.

Говоря об усилиях международной коалиции по противодействию ИГ, следует отметить, что зона действий исламистов в Сирии и Ираке больших изменений не претерпела. Положительным результатом только стала ликвидация реальной угрозы наступления подразделений ИГ на Багдад.

Принимая во внимание недостаточную эффективность воздушных операций против ИГ, командование Пентагона в начале февраля 2015 г. объявило о начале наземной операции против боевиков «Исламского государства». По замыслу американцев, сухопутную операцию с двух фронтов — условно северного и южного — начнут курдские формирования пешмерга и иракская армия, которые прошли курс тренировки под руководством иностранных специалистов. Регулярные части каких-либо иностранных государств в самом наступлении участвовать не будут. Наступающих поддержит авиация стран антитеррористической коалиции, что в данном случае, по мнению её лидеров, обеспечит безусловное преимущество и определит успех операции, даже в условиях «необстрелянности» большинства рекрутов иракских вооруженных сил.

Эксперты подвергают сомнению успех будущей наземной военной кампании. Во-первых, в силу недостаточного уровня подготовки иракской армии. По признанию Пентагона, порядка 70 % вооруженных сил Ирака не в состоянии проводить самостоятельные военные операции. Во-вторых, руководство ИГ уже начало предпринимать меры по минимизации своих потерь: в соответствии с известной тактикой джихадистов проводится рассредоточение их вооруженных формирований, «растворение» отрядов среди местного населения, концентрация их сил на особенно опасных направлениях и в городах, где авиация противника не может быть задействована в полном объеме.

Среди перспективных невоенных методов борьбы с ИГ следует выделить установление коалицией контроля над нелегальными поставками нефти через Курдистан и Турцию, изоляция джихадистов от международной финансовой системы, прежде всего путем блокирования работы банков, расположенных на территориях, захваченных террористами в Ираке и Сирии.

В стратегическом плане для успешного противодействия Исламскому государству необходимо, прежде всего, воссоздание центральной власти в Ираке, разрешение конфликта в Сирии – это очень важно для противостояния джихадистам из ИГ. Надо понимать опасность этого движения. Очевидно, что борьба с ИГ должна сочетать политические, военные, экономические и социальные меры, скоординированные в международном плане.

Очевидно, что «Исламское государство» в среднесрочной перспективе будет оставаться оплотом экстремизма, оказывающим заметное влияние на другие регионы и страны. В лагерях ИГ проходят подготовку сотни будущих террористов. Десятки диверсионных групп уже переброшены и действуют в Узбекистане, Казахстане, Таджикистане, т.е. в непосредственной близости от границ России.  Вполне возможны попытки создания халифатов в Западной или в Восточной Африке. Такой вариант, увы, вполне вероятен для «исламского африканского пояса» арабских североафриканских стран - Северо-Западная Африка, Сомали, Эфиопия. Прозрачность национальных границ помогает радикальным исламистам перемещаться в этой части Африки (Сахель), искать ниши. Уровень межэтнических конфликтов здесь выше, чем в Северной Африке. Достаточно вспомнить историю с провозглашением в Мали в апреле 2012 г. туарегского Независимого Государства Азавад (с территорией, в два раза превышающей размеры ФРГ и населением более миллиона человек), контроль над которым достаточно быстро перешел к исламистам.

В перспективе возможна экспансия Исламского государства в сторону Афганистана, Пакистана, Ирана. Но здесь все же надо делать различия. Иран пока далек от возможной агрессии со стороны Исламского государства. Что же касается Афганистана и Пакистана, то сторонники ИГ будут туда проникать, спасаясь от бомбежек, и осваиваться на новых территориях.

В этой связи наиболее конструктивной представляется следующая политика России в отношении ИГ. Необходимо противостоять ИГ, но не в рядах созданной США коалиции, а путем блокирования проникновения радикальных исламистов на территорию РФ и сопредельных государств. Положительные результаты должна принести международная координация антитеррористической деятельности России со странами Запада (в том числе с США и ЕС) и Востока (государства Ближнего и Среднего Востока, Северной Африки, Центральной Азии, Китай). Так, Россия оказывает военную помощь Таджикистану, призванному противостоять потоку джихадистов. – сторонников ИГ из Афганистана в направлении РФ. Параллельно следует решительно противодействовать распространению джихадистской идеологии в нашей стране, особенной в местах компактного проживания мусульман.

Россия однозначно отреагировала на появление самопровозглашенного «халифата»: поддержала резолюцию СБ ООН 2178 от 24 сентября 2014 г., которая направлена на противодействие иностранным боевикам-террористам, связанным с «Исламским государством», фронтом «Джабхат-ан-Нусра» и другими организациями, аффилированными с «Аль-Каидой». Однако Москва пояснила в связи с начатой США при поддержке ряда других стран операцией по нанесению ракетно-бомбовых ударов по позициям террористической группировки «Исламское государство» в Сирии, что «подобные действия могут осуществляться исключительно в рамках международного права». 12 февраля 2015 г. СБ ООН по инициативе России принял резолюцию 2199, нацеленную на пресечение финансовых доходов террористов, действующих в Сирии, Ираке и других странах Ближнего Востока. В фокусе документа – одна из важнейших статей их поступлений, формируемая за счёт нелегальной торговли сирийской и иракской нефтью.

Очевидно, что «Исламское государство» в среднесрочной перспективе будет оставаться оплотом экстремизма, оказывающим заметное влияние на другие регионы и страны. В лагерях ИГ проходят подготовку сотни будущих террористов. Десятки диверсионных групп уже переброшены и действуют в Узбекистане, Казахстане, Таджикистане, т.е. в непосредственной близости от границ России.