Интервью вице-президента Клуба Николая Сухова в передаче "Международное обозрение" 19 мая 2017 года о ближневосточной политике Дональда Трампа.

 

Опубликовано в Интервью

Саудовско-катарские отношения переживают новый публичный кризис, хотя на Ближнем Востоке выяснять отношения принято за закрытыми дверями. 5 июня сначала Саудовская Аравия, Египет, ОАЭ и Бахрейн объявили о разрыве дипломатических отношений с Катаром и прекращении транспортного сообщения с этой страной, а затем Йемен, Мальдивы, Ливия (Тобрук) и Маврикий. Причина – поддержка катарцами сепаратистских и террористических групп, включая «Исламское государство» и «Аль-Каиду», вмешательство во внутренние дела стран региона, в том числе в сотрудничестве с Ираном (Эр-Рияд обвинил Доху в поддержке проиранских групп в Восточной провинции КСА). В ответ МИД Катара заявил, что у этого решения нет легитимных оснований и что оно нарушает суверенитет эмирата.

Генеральный секретариат Организации исламского сотрудничества отметил, что внимательно следит за ситуацией вокруг Катара и призывает его чтить прежние обязательства, начиная от прекращения поддержки террористических групп и заканчивая провокациями со страниц СМИ.  В FIFA Reuters заявили, что регулярно контактируют с оргкомитетом ЧМ-2022 (пройдет в Катаре), других комментариев организация пока делать не будет.

С одной стороны, кажется, что ситуация вокруг Катара – образец иллюзорности единства арабских стран против Ирана и продолжение противостояния внутри региона, которое наметилось давно. С другой – нынешний кризис не имеет аналога и отражает трансформацию Ближнего Востока. Однако второе не отменяет первого, а о беспрецедентности саудовско-катарских отношений говорят не в первый раз.

Беспрецедентный шаг

В марте 2014 года Саудовская Аравия, Эмираты и Бахрейн отозвали своих дипломатов из Катара, «поскольку Доха не выполнила соглашение между странами Персидского залива не вмешиваться во внутренние дела друг друга». Тогда эксперты также называли шаг этих стран беспрецедентным и фундаментальным в 30-летней истории Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (создан в 1981 году). Наблюдатели отмечали, что решение вызвано неодобрением некоторых катарских позиций, как будто бы Доха не входит в группу стран Персидского залива и у нее есть отдельные интересы. При этом со стороны трех стран звучали угрозы, реализованные в настоящее время, а именно: торговые санкции, закрытие воздушного пространства и сухопутных границ с эмиратом, а аналитики допускали военный сценарий.

Однако до морской и воздушной блокады Катара дело не дошло, да и руководство страны тогда «сдало назад» - согласилось на условия и выполнило некоторые пункты договоренностей. Так, эмират вроде бы прекратил активную поддержку «Братьев-мусульман», хотя в регионе считали и, как мы видим, продолжают считать, что не до конца. Однако от растущих амбиций Катар отказаться не мог, поскольку это означало бы отказ от своих дорогостоящих и энергозатратных действий по усилению влияния не только на Ближнем Востоке, но и в Северной Африке.

Всему виной саммит?

Нынешний конфликт заметно разгорелся после визита Трампа в Эр-Рияд и саммита арабских стран в мае. По его итогам Иран был назван главным спонсором терроризма, с которым стороны намерены решительно бороться. На этом фоне критицизм роста антииранских настроений 4-го эмира Катара Тамима бин Хамада аль-Тани, слова которого списали на происки хакеров, действительно резонировала.

Контакты между Дохой и Тегераном существуют – яркое свидетельство тому апрельская сделка сторон, которая включала в себя выкуп Катаром в Ираке в обход Багдада 26 членов королевской семьи, похищенных в 2015 году во время соколиной охоты, и шиитско-суннитскую эвакуацию (с одной стороны, оппозиции из Мадая и Забадани под Дамаском, с другой - шиитов из Фуа и Кефрая в Идлибе).

Но представляется, что обвинения КСА и ОАЭ в адрес Катара о попытках сорвать планы по изоляции Тегерана – лишь удобный повод для «одергивания» и принижения статуса Дохи. Хотя бы потому, что реального сдерживания Ирана не происходит. Его присутствие в Йемене – миф, используемый КСА, в Сирии продвижение иранских прокси-сил к границе с Ираком хотя и остановлено США, но достаточно осторожно, а в самом Ираке преимущественно шиитское ополчение «Хашд аш-Шабии» имеет достаточную свободу действий, причем некоторые структуры даже введены в состав армии.

США vs. Катар

Судя по комментариям в прессе, экспертное сообщество разделилось на две части: одни считают, что США к нынешней «блокаде» Катара не имеют отношения, другие уверены, что американцы санкционировали изоляцию Дохи, и это было утверждено в ходе визита Трампа в Эр-Рияд. На наш взгляд, лакмусовой бумажкой здесь могут служить публикации в американской прессе как до саммита, так и после, призывающие новую администрацию обратить пристальное внимание на своего союзника. Он, рассуждали эксперты, с одной стороны, полностью зависит от США в сфере безопасности по причине базирования там американских военных, с другой – в течение более чем 20 лет систематически предпринимает действия, которые «не только не смогли продвинуть интересы США на Ближнем Востоке, но и во многих случаях активно подрывали их». В то же время американцы признают, что не раз пользовались катарскими контактами, например, с «Нусрой» и «Талибан» для освобождения своих подданных.

Официально госсекретарь США Рекс Тиллерсон призвал ряд стран Персидского залива, объявивших о разрыве дипотношений с Катаром, сесть за стол переговоров, а представители Пентагона заявили, что нынешний кризис никак не повлияет на присутствие американских военных в эмирате.

Однако нынешние действия по «одергиванию» Дохи могут быть использованы Штатами в свою пользу, при этом вряд ли они всерьез будут искать альтернативны военного присутствия. Ходят слухи, что рассматривается вариант возвращения американского присутствия в Саудовскую Аравию, но против этого шага, скорее всего, выступит сам Эр-Рияд, поскольку тема «крестоносцев на святой земле» будет способствовать росту радикализма в королевстве и усилению «Исламского государства». Хотя эти слухи все же больше походят на инструмент информационного давления, поскольку в американской экспертной среде преобладает мнение, что в Персидском заливе период сотрудничества стран сменяется периодом трений, это связано с амбициями ряда государств (как пример, саудовско-эмиратское противостояние по Йемену и в целом в регионе), но в целом ситуация остается и останется стабильной. Поэтому давление на Катар со стороны региональных игроков вряд ли будет носить долгосрочный характер: через несколько месяцев можно ожидать уступки со стороны Катара в плане депортации из страны некоторых особо ярких фигур, некую реструктуризацию СМИ, снижение пожертвований через частные фонды. Во-первых, Доха хотя и обладает солидными ресурсами для корректировки маршрутов поставок, но основной доступ к товарам осуществляется через сухопутную границу с КСА, да развитие Qatar Airways накладывает отпечаток. Во-вторых, длительная изоляция Катара чревата дальнейшими и более тесными контактами с Ираном.

Опубликовано в Трибуна

Ситуация на юго-востоке Сирии продолжает накаляться. Если в ближайшее время Москва и США не выработают единое решение по деконфликтации, то со стороны Пентагона может последовать жесткая реакция.

Как мы отмечали ранее, несмотря на «предупреждающие» авиаудары ВВС США по иранским прокси-силам, проправительственные формирования не отказались от намерений продвигаться в сторону границы с Ираком через аль-Танф – населенный пункт на границе с Иорданией и опорный пункт американцев и их союзников по борьбе с ИГ. Такие действия срывают планы США, которые поддерживают сугубо умеренную оппозицию «Революшн коммандо» и ряда других фракций в операциях против «Исламского государства», а главное – преследуют не столько борьбу с исламистами, сколько создание сирийско-иракского «шиитского коридора» (в случае соединения сирийской группировки с формированиями иракского ополчения «Хашд аш-Шааби» - также преимущественно шиитского).

19 мая на брифинге председатель Комитета начальников штабов Вооруженных сил США генерал Джозеф Данфорд заявил, что Соединенные Штаты предложили России план по разграничению операций в главном нефтедобывающем регионе Сирии провинции Дейр эз-Зор. Подробностей такого предложения нет, хотя весьма показательно то, что американцы готовы делить пространство для операций против ИГ с проправительственной группировкой.

Но, во-первых, США (при нынешнем антииранском курсе администрации Белого дома) не могут допустить создание «шиитского коридора» и усиления Ирана на юге страны, а значит – отвести отряды оппозиции в Иорданию и пропустить проправительственные формирования к городу Аль-Букамаль, который контролирует ИГ. Или – начав бои за Аль-Букамаль, отдать все отбитые территории силам режима.

Во-вторых, американские аналитики хорошо понимают, что сирийский Аль-Букамаль и иракский Аль-Каим – это те населенные пункты, благодаря которым вытесненная во время иракской войны «Аль-Каида» сумела сохраниться, а нынешние «Нусра» и ИГ набрали силу. Именно поэтому в составе «Революшн коммандо» (судя по всему, «коммандо» - это тактическая коалиция, куда входят «Джейш Усуд аш-Шаркия», силы «Мученика Ахмада аль-Абдо» и ряд других «свободных кланов») – уроженцы Дейр эз-Зора и конкретно Аль-Букамаля. Понятно, что самый безопасный сценарий был бы, если бы американцы и их союзники продолжили операцию по взятию Аль-Букамаля, а проправительственные силы начали давно обещаемое наступление от Пальмиры в сторону заблокированного гарнизона сирийский войск в западной части города Дейр эз-Зор. У сил режима хорошо получилось сорвать наступление оппозиции на Аль-Букамаль, но уже несколько месяцев они не могут отбить у ИГ Пальмирский район зернохранилищ и выбить исламистов из подземных бункеров.

Сложно сказать, было ли продвижение на восток отрядов сирийской армии и проиранских отрядов к иракской границе изначально одобрено Москвой, которая одновременно старается выстраивать отношения с монархиями Персидского залива. Создается впечатление, что его инициировал Иран, а России пришлось поддержать свои союзников на земле дипломатически и осторожно военным присутствием (периодически появляются сообщения о прикрытии сил режима в том районе не только сирийскими, но российскими истребителями). Есть информация о том, что в апреле сирийское военное командование официально (в Сети есть документы, выложенные шиитскими группами якобы за подписью Асада и начальника сирийского Генштаба Али Абдуллы Айюба) передало иранским офицерам командование сирийским ополчением, а также – ответственность за операции на юге страны.

На словах представители «Революшн коммандо» обещают дать бой иранским прокси-силам в случае их дальнейшего продвижения к аль-Танфу. Известно, что к ним 21 мая присоединились отряды «Куват аль-Бадия» - силы Совета Пальмиры, сформированного внутри 75-тысячного лагеря беженцев Рукбан на границе с Иорданией (недалеко от аль-Танфа). Но пока, в отличие от сил режима, они бездействуют и даже сдают территории оппонентам, например, КПП аль-Зарка в 26 км от аль-Танфа. При этом проправительственные силы действуют с нескольких направлений – одна группировка находится в десятках километров от аль-Танфа (интересно, что в составе есть американские танки Абрамс, которые изначально были переданы Багдадом подразделениям «Хашд аш-Шааби», формально введенным в состав ВС Ирака, но затем «перетекли» иракцам в Сирию). Вторая группировка, в составе которой как раз и были замечены российские военные, идет из провинции Эс-Сувейда. Как сообщают источники, проправительственные силы по своей инициативе вывешивают российский флаг для демонстрации поддержки, а количество советников и спецназа сильно преувеличено.

В любом случае попытки применить американскую тактику – насытить российскими военными советниками союзные силы на потенциально опасном направлении – теоретически могут предотвратить военный сценарий, но явно осложнят диалог РФ на политической арене, причем не только с США, но и с другими региональными игроками. Тем более что США сами применяют там такой сценарий – вместе с американцами в составе коалиционных Сил специальных операций действуют иорданцы, британцы и норвежцы.

После того, как 22 мая «шиитская группировка» направила часть своих сил в сторону второй и возникла угроза блокады части подразделений оппозиции, отряды Сирийской свободной армии объявили о начале операции «Вулкан пустыни», цель которой – «очистить Сирийскую пустыню от иранских боевиков». Понятно, что повстанцы в данном случае рассчитывают на поддержку США, поскольку в самой Сирийской пустыне они располагают примерно 2 тысячами бойцов (из них около 500 человек в аль-Танфе). Какова численность двух проправительственных группировок – неизвестно. Проправительственные источники сообщают о 7-9 тысячах, но по всей видимости можно говорить о 5 тысячах человек.

На самом деле: трудно прогнозировать, к чему приведет такая ситуация. По сути, сейчас администрация Трампа должна принять решение, которое может сильно повлиять на сирийский конфликт – продемонстрировать реальное сдерживание Ирана. В настоящий момент антииранский курс Белого дома сводится лишь к тому, что Вашингтон принял линию Эр-Рияда и фактически одобрил действия просаудовской коалиции в Йемене по сдерживанию там Тегерана. Хотя в приватных беседах эксперты Конгресса сами признают, что иранское присутствие в Йемене искусственно раздуто саудитами, а Тегеран устраивает борьба с ним там, где его нет. Для реального сдерживания Тегерана американцы должны продемонстрировать свою решимость в Сирии. По слухам, в настоящее время американцы прорабатывают сценарий жесткого ответа иранскому присутствию на сирийско-иорданской границе, а также готовы изменить свою линию в Ираке после взятия Мосула в сторону ослабления влияния Тегерана. В такой ситуации Россия будет вынуждена участвовать в переговорах по недопущению конфликта между проправительственными и проамериканскими силами в Сирии и давать какие-то обязательства, но разумнее будет при этом сохранять дистанцию. При грамотном маневрировании Москва здесь способна даже извлечь дивиденды – усилить свое влияние в Дамаске и вообще Сирии, потеснив иранцев, что может позитивно сказаться на политическом урегулировании конфликта.





 

Опубликовано в Трибуна

18 мая американские самолеты нанесли авиаудары по конвою проправительственных сил на юго-востоке Сирии. Комментируя это, Министр обороны США Джим Мэттис заявил, что США не собираются усиливать свою роль в вооруженном конфликте, однако при необходимости будут действовать «в обороне». Он также отметил, что возглавляемая США коалиция в Сирии состоит «не только из американских военных», «поэтому мы будем защищаться, если против нас предпримут решительные шаги».

В России бомбардировка проправительственных сил ВВС США предсказуемо вызвала шквал обвинений, тем более что она, к сожалению, привела к жертвам (количество убитых и раненых в разных источниках разнится, от трех раненых и шести погибших до 50 раненых и погибших). Заместитель главы МИД России Геннадий Гатилов заявил, что действия американцев являются «абсолютно неприемлемыми и нарушают суверенитет страны». По мнению дипломата, они не пройдут без последствий и «повлияют на ход политического процесса».

Как отмечают иностранные СМИ, американцы заранее предупредили российских военных по специально созданной «горячей линии» о приближении проправительственной группировки, однако это не повлияло на ее продвижение по трассе Дамаск-Багдад - к населенному пункту аль-Танф. Нисколько не желая оправдывать США, заметим, что события на юго-востоке Сирии действительно могут негативно отразиться на переговорах между Москвой и Вашингтоном, но вовсе не потому, что Пентагон нанес авиаудар по конвою сил режима.

С одной стороны, вряд ли Москве, не говоря уже про Дамаск, нравится усиление американских позиций на севере и юге страны – через курдско-арабский альянс «Демократические силы Сирии» (SDF) и коалицию оппозиции «Революшн коммандо» соответственно. С другой – объективная реальность диктует другие условия, и их не мало.

После подписания в Астане меморандума о «зонах деэскалации» российские и сирийские военные объявили о том, что это позволит направить высвободившиеся силы на борьбу с «Исламским государством». То есть – на продвижение сирийских войск в провинциях Алеппо (хотя SDF заблокировали подход сил режима к Ракке взятием аэродрома Табка и одноименного города) и Дейр эз-Зор (от Пальмиры). Напомним, что в последней мухафазе уже несколько лет остается заблокированным гарнизон сирийских войск, который вместе с сирийской «Хезболлой» ведет бои с ИГ и получает поддержку и пополнение только по воздуху.

Однако Дамаск начал активно раскручивать легенду об «иорданском вторжении» под руководством США, а проправительственная группировка – двигаться не от Пальмиры к Дейр эз-Зору, а к границе с Ираком через Сирийскую пустыню. Проправительственные источники обосновали это стремлением наладить сообщение с Ираком и опередить американцев во взятии города Аль-Букамаль в богатой нефтью провинции Дейр эз-Зор. Отметим, что в проправительственной группировке присутствуют подразделения 3-дивизии, но в основном она представлена проиранскими шиитскими формированиями, среди которых, например, отряды иракских «Харакат аль-Абдаль», «Бригад аль-Имам Али». Наступление сил режима было поддержано с другой стороны границы – заместитель командующего «Хашд аш-Шааби» и глава «Катаиб Хезболла» Абу Махди аль-Мухандис заявил, что ополчение рассматривает сирийско-иракскую границу в качестве стратегической цели. Заявление было сделано на фоне продвижение отрядов «Хашд аш-Шааби» в районе Аль-Кайравана (Синджар) сирийской границе.

Таким образом наступление проправительственной группировки имеет как минимум две цели –разделить позиции повстанцев в районе Восточного Каламуна и попытаться сформировать «шиитский коридор» на сирийско-иракской границе. И если первая цель была достигнута, то реализация второй изначально обречена на неудачу.

Во-первых, Дамаск не в состоянии контролировать периферийные районы и заполнить возможный вакуум после ИГ. Однако сирийская армия может и должна разблокировать свою группировку и претендовать на нефтяные месторождения в Дейр эз-Зоре. Путь к этому один – продвижение от Пальмиры. «Бороться с империализмом»», как сейчас проправительственные источники называют ситуацию в районе аль-Танфа, не имеет смысла – американцы тверды в поддержке своих союзников, пусть даже и временных, в борьбе с «Исламским государством». Кроме того, в районе аль-Танфа расположен 75-тысячный лагерь беженцев Рукбан, преимущественно суннитов. Если допустить, что проправительственная группировка берет под контроль иорданскую границу, то она должна будет взять на себя заботы и по снабжению это лагеря.

Во-вторых, Аль-Букамаль – хорошо укрепленный город, который в 2016 году не смогла отбить у ИГ при поддержке спецназа США и Великобритании «Новая сирийская армия». После чего остатки этой структуры вошли в альянс «Революшн коммандо», который сейчас собирается намерен повторить штурм. В его составе силы «Мученика Ахмада аль-Абдо», «Джейш Усуд аш-Шаркия» и другие «свободные» местные кланы, которые уже длительное время не воюют с армией Асада. Кроме того, Аль-Букамаль – это город-шлюз, которым пользовались джихадисты для пересечения границы и в котором надо действовать крайне аккуратно с точки зрения этноконфессионального фактора. В составе «Революшн коммандо» - сотни уроженцев Дейр эз-Зора и конкретно – Аль-Букамаля, и местное население города может их поддержать (в 2016 году действия «Новой сирийской армии» не были поддержаны «изнутри» - возможно, из-за того, что ослабление позиций ИГ на востоке страны было не очевидным).

В-третьих, «шиитский коридор» на сирийско-иракской границе – это «красная тряпка» для всех политических игроков, не заинтересованных в усилении Ирана. На фоне переговоров в Астане и других непубличных контактов Москвы с ключевыми фигурами конфликта, на которых всегда поднимается вопрос снижения влияния Тегерана в Сирии, наступление к аль-Танфу и Аль-Букамалю – дестабилизирующий фактор. Он способен осложнить как американо-российский диалог, в котором Москва крайне заинтересована, так и политическое урегулирование.

Опубликовано в Трибуна

О последствиях ошибочной бомбардировки мечети в Алеппо американскими ВВС

Слухи, фейковые сообщения и умышленные вбросы – неотъемлемая часть любой войны, тем более - современной войны. Но в военном конфликте на Ближнем Востоке они принимают совершенно гипертрофированные формы, а все потому, что здесь о будущих наступлениях нередко узнают даже не из донесений местной агентуры, а из разговоров на базаре, в том числе женских. И, конечно, неудивительно, что в российском обществе относятся с большим скепсисом к различным западным правозащитным организациям, которые публикуют те или иные доклады по Сирии: россияне не на пустом месте подозревают их в ангажированности и явном антироссийском крене.

Однако справедливости ради стоит отметить, что международные гуманитарные организации не ограничиваются критикой российских действий в Сирии. Столь нелюбимые Syrian Observatory for Human Rights, Human Rights Watch (HRW) и даже экспертно-журналистская группа Bellingcat периодически представляют доклады, критикующие действия западной коалиции. И эти доклады, к слову, российские СМИ могут использовать и используют при умелой подаче в свою «сторону». Так, недавно большой критике подвергались действия Турции при проведении операции «Щит Евфрата» на севере провинции Алеппо и продолжающиеся по сей день артобстрелы приграничных курдских территорий, например, в районе Африна. А еще – действия Соединенных Штатов: как на востоке страны, где американские штурмовики и бомбардировщики наносят удары по «Исламскому государству», так и на западе, где те же бомбардировщики и ударные беспилотники бьют по филиалу «Аль-Каиды» (проще говоря - по командному составу мимикрирующей под сирийское революционное движение «Нусры», в составе которой, к сожалению, более 60% - это сирийцы).

Как подтверждение вышесказанному - 18 апреля правозащитные организации Human Rights Watch, Forensic Architecture, Airwars, а также группа Bellingcat опубликовали доклады, в которых их эксперты пришли к следующему выводу: «американские военные не приняли необходимые меры, чтобы избежать жертв среди мирного населения в Сирии» при нанесении авиаударов 16 марта в провинции Алеппо». Напомним, что тогда погибло по меньшей мере 38 человек и десятки были ранены. В Пентагоне же заявили, что объект бомбардировки находился рядом с мечетью и служил местом сходки членов «Аль-Каиды».

«Трамп убивает мусульман»

Детально проанализировав фотографии из соцсетей и с пристрастием опросив очевидцев, западные правозащитники пришли к выводу, что удары (в бомбардировке участвовало два беспилотника) были нанесены по зданию мечети в момент религиозной лекции перед началом вечерней молитвы. При этом экспертам организаций не удалось найти доказательств присутствия в здании членов «Аль-Каиды» или каких-либо других связанных с ней радикальных группировок.

Эпизод с бомбардировкой здания мечети в деревне Аль-Джина показателен с той точки зрения, что правозащитники усомнились в версии Пентагона и, изучив инцидент, представили неудобные для американского «министерства войны» доклады.

Но также тут обращает на себя внимание, во-первых, еще и реакция на это мусульманского мира. Да, действительно активисты «Белых касок» сначала заподозрили ВВС Сирии в бомбардировке мечети. А затем, когда были обнаружены осколки от американских ракет Hellfire и их фотографии разлетелись по Твиттеру, «обвинения» были сняты. И реакция как сирийцев, так и российских мусульман с Северного Кавказа была одинаковой и сводилась, по сути, к одному тезису: «Массовое убийство мирных мусульман, собравшихся послушать даават местных проповедников – это самая настоящая демонстративная акция нового президента США Дональда Трампа, который начал свое президентство с того, что под предлогом атаки лидеров «Аль-Каиды» провел спецоперацию против жителей одного из йеменских племен» (заметим в скобках, что это почти дословные цитаты с заблокированных в России форумов).

Во-вторых, понятно, что любое военное ведомство факт провала своей операции будет отрицать до самого конца, чтобы уменьшить те же имиджевые потери. Но все-таки причина ошибки Пентагона, к сожалению, может оказаться нетривиальной. Кстати, отдельные вопросы вызывает и реальная цель бомбардировки.

Американская борьба с «Аль-Каидой»

Обычно американцы наносят точечные удары по лидерам сирийской «Аль-Каиды» с беспилотников - как по стационарным целям, так и движущимся автомобилям, ориентируясь на радиомаяки, которые подбрасывает их агентура. За последнее время американцы уничтожили ряд одиозных командиров из радикальной исламистской коалиции «Хайат Тахрир аш-Шам», среди которых Абу Хаяр аль-Масри, Абу Джабир аль-Хамви, «Раба Тахир», «Мустафа Салех», Абу Мосаб аль-Джазрави и др.

Подобная тактика борьбы с «Аль-Каидой» вполне оправдана, и здесь у США и России есть точки соприкосновения. Дело в том, что процесс переговоров в Астане и предложенный Россией сценарий Сирийской Конституции с «мягкой децентрализацией» и ставкой на гражданское самоуправление в районах, контролируемых оппозицией, как раз и предполагал наиболее оптимальный вариант борьбы с «Нусрой». Суть его в том, что внешние игроки наносят удары с воздуха по позициям исламистских формирований на западе страны, тем самым подстегивая процесс размежевания группировок и помогая умеренной части оппозиции самостоятельно бороться с радикальной. Любое более-менее устойчивое перемирие сразу же запускает процесс размежевания оппозиции, поскольку сирийская оппозиция и местные жители стараются дистанцироваться от «Нусры», в которой объективно пропадает необходимость и с которой просто опасно находиться рядом в виду возможных авианалетов… Именно поэтому радикальные формирования стараются любыми способами саботировать и сорвать режим прекращения огня, поскольку от этого напрямую зависит их выживание.

Нередко с этим связаны информационные вбросы в Твиттере, которые пытаются убедить общественность, что те или иные авиаудары ВКС РФ или ВВС США нанесли не по «Нусре», а по мирным жителям. Однако в случае с деревней в Аль-Джина американцы действительно либо ошиблись при планировании, либо их подвела агентура.

Сложность идентификации

По данным источников автора, которые подтверждают и источники Bellingcat, среди мирных жителей в провинции Идлиб, удары ВВС США пришлись по последователям движения «Таблиги джамаат», которое запрещено в России и не запрещено в США. В экспертной среде до сих пор нет единого мнения о том, представляет или нет эта международная организация, появившаяся в 1926 году в Индии и насчитывающая на сегодняшний день десятки миллионов последователей, реальную угрозу для нынешнего мирового сообщества. Скажем, известный востоковед, академик ИВ РАН Виталий Наумкин в своем комментарии как-то заметил, что «существует мнение, что эта организация проповедует ислам радикального толка. С другой стороны, она всегда занималась исключительно пропагандой и никогда не была замечена в каких-то террористических, экстремистских действиях». Такого же мнения придерживается и исламовед Алексей Малашенко. В 2009 году  Верховный суд Российской Федерации признал экстремистской и запретил деятельность организации на территории РФ. Как уточнили автору в правоохранительных органах, основной мотив включения «Таблиги джамаат» в экстремистский список заключается в следующем: проповедники международного движения активно заполняли вакуум среди мусульман, с которым должным образом государство не вело просветительскую работу. Грубо говоря, последователи движения выводили местных мусульман из-под контроля муфтиятов, что естественно воспринималась как угроза.

Однако, повторюсь, в США и во многих других странах мира это движение не запрещено, хотя периодически на Западе исследователи выражают опасения, что оно используется для прикрытия подготовки террористических акций. В общем, на сегодняшний день можно предположить, что у американцев вряд ли был резон наносить целевые удары именно по членам «Таблиги джамаат». Скорее всего, здесь имеет место «ошибка резидента», поскольку отряды радикалов Хайат Тахрир аш-Шам есть как в деревне Аль-Джина, так и в окрестностях города Эль-Атариб. И все же в Сирии радикальные проповедники пытаются раскручивать тезис о намеренном ударе Трампа, «ненавидящем мусульман», и в первую очередь они делают это среди обычных сирийцев, призывая их к «джихаду против крестоносцев». И это – проблема.

Подобная ситуация еще раз подтверждает мысль о том, что борьба с терроризмом сродни хирургической операции и не прощает ошибок, поскольку каждый неточный удар здесь провоцирует слияние местного населения с радикальными элементами.

Антон Мардасов – эксперт РСМД, руководитель отдела исследований ближневосточных конфликтов ИИР

Опубликовано в Трибуна

Итоги состоявшегося на прошлой неделе официального визита в США преемника наследного принца, министра обороны Саудовской Аравии принца Мухаммеда бин Сальмана вызвали в королевстве состояние, близкое к эйфории. После восьми лет разногласий и напряженных двусторонних отношений в период правления Барака Обамы встреча сына короля с новым хозяином Белого дома, прошедшая в атмосфере почти полного взаимопонимания, была воспринята саудовскими СМИ как «поворотный пункт» или «перезагрузка» двусторонних связей, открывающая путь к восстановлению былого «стратегического сотрудничества».

Пресса обратила особое внимание на тот приятный для Эр-Рияда факт, что принц Мухаммед стал первым руководителем арабского мира, который был принят Трампом, и что в ходе беседы было достигнуто согласие по наиболее важным для саудовской стороны вопросам. Речь идет о противодействии ее главному геополитическому сопернику в регионе – Ирану, обвиняемому в «экспансионизме», а также о поддержке военной операции, осуществляемой коалицией во главе с Саудовской Аравией в Йемене.

Неожиданно и приятно представителю страны – родины ислама, было услышать слова Трампа, обвиняемого во враждебности к мусульманам, о его «глубоко уважительном» отношении к исламу, который он считает «одной из божественных религий, давшей миру великие принципы гуманизма, украденные сегодня экстремистскими группировками». Большая «открытость» Вашингтона была, по сообщениям некоторых источников, подтверждена выражением готовности новой администрации поставить королевству некоторые виды вооружения, а также поделиться разведывательной информацией для поддержки его военной операции в Йемене…

Жизненно важное значение для Эр-Рияда, стоящего перед лицом серьезных экономических трудностей и необходимостью осуществления реформ, имеет и согласие главы США и американских деловых кругов инвестировать в королевство серьезные средства.

На этом фоне неким «громом среди ясного неба» прозвучало поступившее 21 марта из Вашингтона сообщение о том, что в Федеральный суд США подан иск от имени родственников 850 погибших и 1,5 тыс. раненых в результате теракта 11 сентября 2001 года. Они намерены судиться с Саудовской Аравией и требовать возмещения нанесенного ущерба.

«Этот иск, – заявил изданию USA Today адвокат Джим Крейндлер, чья юридическая фирма работает с семьями погибших и пострадавших уже почти 16 лет, – доказывает: семьи не намерены сдаваться и будут доказывать причастность Саудовской Аравии к тем событиям».

Основанием для исков является принятый в сентябре 2016 года Конгрессом США закон JASTA, что переводится как «Справедливость против спонсоров террористического акта». Он был одобрен, несмотря на противодействие со стороны тогдашней администрации и разведсообщества США, заявивших об отсутствии у них свидетельств причастности саудовских властей к теракту 11/09/2001. Во время подготовки законопроекта саудовское руководство пригрозило в случае его принятия отозвать из США активы в размере 750 млрд долл., а также потребовать возврата долга на сумму около 117 млрд. Тем не менее, несмотря на противодействие со стороны администрации США и саудовского руководства, закон был принят и вступил в действие. В ходе предвыборных страстей в США и антитрамповской кампании о законе временно забыли, а Эр-Рияду напоминать о нем не имело смысла…

Сегодня же закон JASTA, распространяющий юрисдикцию США на весь мир и напоминающий бомбу замедленного действия, вновь оказался в центре внимания и может как минимум свести на нет усилия по нормализации отношений между двумя странами. А как максимум этот закон, отвергающий принцип суверенности государств, лежащий в основе всех международных отношений, может привести к разрушительным последствиям и хаотизации как финансовых, так и политических отношений во всем мире.

Противники закона предупреждали, что он даст право иностранным государствам выдвигать встречные иски к правительству Соединенных Штатов. И хотя теракт 11 сентября считается крупнейшим в истории по числу жертв – погибли 2977 человек и пропали без вести 24, количество граждан Ирака, Сирии, Ливии, Афганистана, Вьетнама и других стран, ставших жертвами американских военнослужащих, несопоставимо больше. Соответственно и размер исков, которые могут быть предъявлены Соединенным Штатам, наверняка перекроет американские…

А что, если жители стран Ближнего Востока, да и других регионов, пострадавших от терактов со стороны, например «Аль-Каиды» (запрещена в России), вспомнят о том, что американские власти были причастны к созданию этой структуры, поставляли ей оружие и тренировали ее членов? Вряд ли можно отрицать, что и возникновение абсолютного зла в лице «Исламского государства» (запрещено в РФ) также стало результатом вооруженного вторжения США в Ирак и разрушения этого арабского государства.

Что касается теракта 11 сентября, то не секрет, что многие в Америке сомневаются, что башни-близнецы могли быть разрушены дотла лишь двумя врезавшимися в их верхнюю часть самолетами, и считают, что к этому теракту могут иметь отношение другие силы. С учетом этих обстоятельств трудно даже представить, каким может стать число перекрестных исков.

Главная проблема заключается в том, что как и прежняя, так и новая администрация США, несмотря на очевидный вред закона для самих США, не в состоянии что-либо предпринять, чтобы предотвратить непредсказуемое развитие событий. Отменить JASTA или внести в него изменения могут только американские законодатели. А как они поведут себя на этот раз, вряд ли кому-то известно. Ясно только, что поданные иски не будут способствовать улучшению отношений между Саудовским королевством и США.

Статья опубликована в Независимой Газете: http://www.ng.ru/kartblansh/2017-03-24/3_6957_kartblansh.html

Опубликовано в Трибуна

Главный научный сотрудник Института востоковедения РАН, сооснователь IMESClub, Ирина Звягельская об отношениях США и Израиля конференции по Сирии в Астане и перспективах сотрудничества России и США на сирийском направлении при Дональде Трампе в беседе с Артемом Кобзевым (lenta.ru)

 

 

Опубликовано в Интервью
Профессор кафедры востоковедения МГИМО, профессор ИСАА при МГУ Ирина Звягельская о том, как Башару Асаду, тяжелому переговорщику, важен военный успех в сирийской войне, почему нас не устраивает буферная зона, что смена ближневосточных режимов политизирована, и — об американском дипломатическом хамстве как норме полемики.
Об этом и многом другом в программе «Открытая студия» рассказывает востоковед Ирина Звягельская.

Материал размещен на сайте "Свободная пресса".

Опубликовано в Трибуна

Александр Братерский 14.09.2015, 16:22 
Газета.ру

— Как вы оцениваете развитие ситуации вокруг Сирии, учитывая сообщения о присутствии там российских военных и укреплении нашей базы в Тартусе?

— Насколько мне известно, пока в Тартусе базы как таковой не существует, а тот пункт заправки и снабжения, что функционирует, базой назвать нельзя. Даже американцы характеризовали его как facilities (помещения технического характера). Но возможности развертывания базы там есть. То, что Россия поставляла технику, никогда не было секретом. Об этом говорит и российский МИД, и Минобороны. У меня нет причин не верить заявлениям российской стороны, да и самого Дамаска, что боевых подразделений России в Сирии нет. Поставки могут сопровождаться временным увеличением присутствия военных специалистов, которые оказывают содействие в освоении техники. Однако о каком-то высаживании «экспедиционного корпуса» на сирийском побережье в Тартусе, Баньясе или в Латакии, как об этом сенсационно сообщают некоторые иностранные агентства, речь определенно не идет. Видимо, можно говорить лишь о том, чтобы помочь самим сирийцам организовать оборонительные линии.


— Зачем, по вашему мнению, нужно такое укрепление?

— В предгорьях Латакии идет наращивание сил оппозиции из конгломерата различных вооруженных группировок в основном исламистского толка, в том числе известной террористической организации «Джабхат ан-Нусра» и протурецкой «Ахрар Аш-Шам». Есть опасность и для Дамаска — как с северо-запада, так и с юга.

На юге действует так называемый Южный фронт, штаб которого, укомплектованный американскими и саудовскими советниками, находится в Иордании. А со стороны северо-запада, в районе Забадани и в провинции Идлиб, идут бои с отрядами так называемой Свободной сирийской армии, запрещенного в России ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусра». Причем между ними самими время от времени происходят боестолкновения.

— Если в военных действиях мы участвовать не собираемся, то какова политическая цель России в Сирии?

— Мне представляется, что политическая цель — предотвратить наихудший вариант развития событий. Ситуация на театре военных действий развивается от плохого к худшему. Это известно всем, кто внимательно следит за развитием ситуации в Сирии. В этом наши оценки совпадают и с оценками американцев, и с оценками саудитов. Главное — не допустить крушения государственных структур Сирии. Об этом официально заявлял в Москве министр иностранных дел Саудовской Аравии. Тезис о необходимости сохранения устоев государственности в ходе политического процесса прозвучал также в тексте совместного коммюнике по итогам недавнего визита в Вашингтон короля Саудовской Аравии Салмана.

Иначе, как предупреждал предыдущий спецпредставитель ООН по Сирии Лахдар Брахими, произойдет «сомализация Сирии». При нынешнем раскладе сил альтернатива Асаду — приход к власти воинствующих исламистских и джихадистских сил: либо в лице ИГИЛ, либо в лице организаций подобного рода.

 

— Сегодня многие эксперты говорят, что распад Сирии неминуем и цель России — «спасти, что осталось», то есть ту часть, которая в большей степени населена алавитами и христианами. Как вы оцениваете такой вариант событий?

— Вы правы, де-факто раздел Сирии, который можно назвать «кантонизацией», уже состоялся. Но пока еще нет четких линий разграничения. Они очень подвижны. Театр военных действий напоминает лоскутное одеяло. Постоянно идет война за сферы влияния, за кусочки территории, расположенные ближе к крупным центрам, таким как Дамаск, Хомс, Хама, Латакия. Если линии разграничения будут расчерчены, уже вряд ли можно ожидать, что единое сирийское государство когда-то будет восстановлено.

Сейчас на театре военных действий существует четыре сферы контроля: правительство контролирует 20–25% территории, а это в основном крупные города, вторая сфера контроля — за ИГИЛ и «Ан-Нусрой» — примерно 60% территории, которые в основном представлены сельскохозяйственными или пустынными землями. Они находятся в основном в районе Междуречья. Третья часть территории — курдские анклавы, и курдам удалось соединить их в отдельный курдский пояс вдоль границы. Четвертая часть находится под контролем оппозиции всех цветов и оттенков — от умеренной до радикально исламистской, среди которых есть и салафиты, и различные суннитские племена, которые находятся на содержании у различных региональных сил.

— Есть опасения, что исламисты уничтожат алавитов, если падет Дамаск?

— Нет никаких сомнений в том, что идет борьба за выживание алавитского меньшинства. В случае обвального развития событий может начаться самая настоящая резня, гуманитарная катастрофа даже в большем масштабе, чем та, которая происходит до сих пор. Это будет сравнимо с резней между племенами хуту и тутси в Руанде, из-за которой Европа до сих пор посыпает себе голову пеплом.

Некоторые западные и арабские эксперты высказывали предположения, что у Дамаска и Тегерана имеется какой-то «план Б», который предусматривает создание вдоль побережья алавитского коридора от Дамаска до Латакии для обеспечения безопасности местного населения. Но если такой анклав и будет создан, это означает конец территориальной целостности Сирии и продолжение кровопролития с новой силой. Именно поэтому Россия проявляет такое беспокойство, и не из-за судьбы Асада, а именно из-за последствий для региона Ближнего Востока в случае силовой смены власти.

— Вы хорошо знали Хафеза Асада, отца нынешнего президента. В случае если бы сегодня главой страны был он, могли ли события пойти по другому пути?

— Он был выдающейся фигурой, и мне представляется, что прежде всего он не допустил бы появления тех раздражителей, которые подстегнули революцию в марте 2011 года. Хафез Асад мог бы подняться выше клановых и родственных соображений и привлечь к ответственности тех сирийских силовиков, которые несут ответственность за события на юге страны в городе Дераа, ставшие триггером для последующих народных выступлений, вначале вполне мирных. Милитаризация этого внутреннего конфликта началась позже с вмешательством региональных держав Турции и Саудовской Аравии.

— Как вы видите фигуру Асада-младшего?

— С одной стороны, он пытался реформировать страну, но оказался неспособен это сделать. Сирия запоздала с реформами как минимум на 10 лет. В Алжире, где я с 1991 года более четырех лет возглавлял наше посольство, всплеск исламистского террора начался в основном как результат поспешного проведения демократических реформ в горбачевском стиле. В Сирии, наоборот, ситуация хаоса возникла из-за запоздания с политическими реформами после того, как была проведена некоторая экономическая либерализация. Монополия партии «Баас» на власть осталась, по существу, в неизменном виде.

Когда Башар Асад пришел к власти, многие надеялись, что произойдут политические перемены, поскольку баасистская панарабская идеология под лозунгами «единство, свобода, социализм» быстро теряла свою былую привлекательность в арабском мире. Там уже шли тенденции к национально-этническому, конфессиональному обособлению пока в рамках национального государства. Думаю, если бы Асад-старший оставался у власти, он бы сумел не допустить разрастания конфессионально-клановых отношений, используя свой авторитет и государственный опыт. Он мог бы уловить пульс времени, не повторяя при этом ошибок Горбачева.

— Нет ли у вас ощущения, что США готовы согласиться с присутствием России в Сирии, даже несмотря на противоречия по Украине?

— Я далек от излишнего оптимизма, но и не склонен рассматривать дальнейшие перспективы в одних лишь черных красках. Концепция широкой коалиции в борьбе с ИГИЛ, которую предложила Россия, является очень своевременной.

— Почему она нужна и зачем надо объединить усилия всех?

— Да, бомбардировки с воздуха сыграли свою роль: удалось помочь курдским отрядам отстоять районы вдоль границы с Турцией — город Кобани, а также продвинуться в сторону Ракки, так называемой столицы Исламского халифата. Удалось установить и контроль правительства над городом Тикрит, но дальше наступил ступор. И в США уже стали говорить, что борьба с «Исламским государством» займет десятилетия, что нужна долговременная стратегия. Но у международного сообщества нет столько времени.

Сегодня есть реальная недооценка глобальной опасности в лице ИГИЛ и самой идеологии «халифатизма», что гораздо серьезнее, чем угроза «Аль-Каиды».

И дело даже не столько в проникновении джихадистов в Европу или Россию, в том числе под видом беженцев. Нельзя в условиях продолжающейся террористической экспансии и распространения исламофобии исключать, что конфликт перерастет в межцивилизационный, по пророчеству Хантингтона (Самуэль Хантингтон, автор концепции «Столкновение цивилизаций». — «Газета.Ru»).

— Готов ли к участию в этой коалиции сам Асад?

— Правительство Сирии занимает в чем-то двойственную и не всегда реалистичную позицию. Я хотел бы в связи с этим провести параллель с балканским кризисом. Все внутренние конфликты, как бы они ни различались по странам и регионам, имеют свою внутреннюю закономерность. В период конфликта в Югославии президент страны Слободан Милошевич тоже занимал очень негибкую позицию, не желая считаться с реальным развитием событий. Он все время отставал с политическими инициативами. На это всегда обращал внимание Примаков, тогда глава МИДа, который говорил ему: «Вы отстаете, а если выступаете, то уже поздно — они уже теряют значимость». Что произошло с Милошевичем, мы знаем. Если бы Дамаск занимал более гибкую позицию, у России появились бы тогда политические козыри, которые бы позволили добиваться от США симметричных действий и в отношении сирийской оппозиции. Это бы позволило реанимировать политический процесс, который не получился во время Женевы-2 .

— Женевский процесс мог бы помочь урегулированию, но почему сторонам так и не удалось договориться?

— На словах, принимая женевское коммюнике, сирийское правительство выдвигает приоритетом борьбу с терроризмом. В свою очередь, оппозиция в лице зонтичной структуры — коалиции Национальных оппозиционных и революционных сил — ставит на первое место положение коммюнике о создании переходного правительства, то есть, по сути дела, о разделе власти.

Но политический процесс пока пробуксовывает, а борьба с терроризмом идет очень медленно. В региональном плане, а именно этот угол приобретает сейчас наиважнейшее значение, каждая из сторон, несмотря на хорошие слова, преследует свои эгоистические интересы, прежде всего связанные с национальными, конфессиональными и государственными амбициями. Если так будет и дальше, то экспансия ИГИЛ будет продолжаться.

Позиция России, как мне представляется, состоит в том, чтобы пустить переговорный процесс по двухтрековому пути: это борьба с терроризмом параллельно с политическим процессом. У крупных игроков, таких как ЕС, Россия и США, помимо разногласий немало общих точек соприкосновения. Это недопустимость обвала государственных институтов, так, как это произошло в Ираке и Ливии, сохранение территориальной целостности, защита национальных и конфессиональных меньшинств, проведение политических реформ на базе положений женевского коммюнике от 2012 года.

— Соседние страны признают опасность ИГИЛ и борются с этой организацией. Готовы ли они действовать совместно с Россией?

— Внешние игроки, особенно региональные, преследуют свои собственные интересы. Возьмите Турцию — это страна, признавая с самого начала террористическую опасность, тем не менее открыла свои границы перед исламскими боевиками. Затем, согласившись войти в антитеррористическую коалицию и предоставив Соединенным Штатам базу ВВС в Инджирлике, она вместо того, чтобы бомбить исламистов, направила воздушные удары против Курдской рабочей партии.

Позицию Израиля тоже нельзя назвать нейтральной. Эта страна воспользовалась ситуацией, чтобы установить каналы связи с террористической организацией «Джабхат ан-Нусра».

Израиль принял на своей территории более тысячи раненых боевиков в пограничных с Сирией госпиталях и возвращал их обратно на поле боя.

Саудовская Аравия, в свою очередь, направила огромные средства в поддержку салафитских групп, которые могут стать инструментом саудовского влияния. Все региональные страны пытаются извлечь для себя выгоду. И это был один из факторов, который подтолкнул Россию к конкретным действиям. Реальность же сегодня такова, что есть две крупные силы: это сирийское правительство и ИГИЛ, а также «Ан-Нусра», хотя между обеими группами в последнее время случаются вооруженные столкновения. И если общая цель сторон Саудовской Аравии, Ирана, Турции, США — борьба с «Исламским государством», надо исходить из реального положения вещей, из которого исходит сейчас Россия.

Опубликовано в Интервью
Страница 2 из 2