Sergey Serebrov

Sergey Serebrov

Йеменский кризис в наибольшей степени обладает опасной чертой, проявившейся и в большинстве других ближневосточных конфликтах: нарастающей интенсивности военных действий в этой стране сопутствует нарастающая же демонстрация намерений вовлеченных в него внешних сил к его скорейшему политическому урегулированию.

Такая особенность течения кризиса не только затемняет общий рисунок конфликта и делает расплывчатыми цели его главных иностранных участников, но и многократно утяжеляет последствия кризиса для населения страны и размывает шкалу гуманитарных пределов кризиса, усугубляя его политические последствия. Так, уже к сентябрю 2015 г. масштабы гуманитарной катастрофы в Йемене, связанной с начатой в марте интервенции саудовской коалиции, были признаны беспрецедентными на планете, но никаких ожидаемых мер по пресечению деятельности сторон, виновных в страданиях  80% из 27-ми миллионного населения и гибели тысяч мирных граждан так предпринято и не было. Более того, причинно-следственные связи этих событий постоянно подвергались пропагандистским атакам как со стороны саудовского командования операции, так и поддержавших ее стратегических партнеров КСА (США и Великобритании), заставляя авторитетные специализированные международные организации в составе ООН, призванные выявлять виновных, уступать нажимам и даже отменять свои уже принятые решения.  Йеменский кризис создал и другой совершенно новый опасный прецедент: усилия ООН по прекращению войны беззастенчиво и последовательно торпедировались могущественными акторами, приводя к поэтапному вытеснению этой организации с роли ведущего международного мирного посредника, которую СБ ООН отдал ей еще в 2011 г.

Первым шагом в этом направлении было объявление КСА о начале операции «Буря решимости» в марте 2015 г., опрокинувшей все завоевания «дорожной карты» мирного плана под эгидой СБ ООН, признанного всеми ведущими йеменскими акторами (кроме сепаратистского крыла южнойеменского Хирака). Последним по времени актом в этом направлении было бесславное завершение 6 августа 2016 г.  переговоров в Кувейте, длившихся более 100 дней. Это уже третий провал миротворческой миссии ООН в Йемене с момента начала саудовской интервенции. Возобновление нового раунда миссии ООН, несмотря на все заверения, представляется крайне проблематичным.  Престиж ООН в Йемене достиг, пожалуй, минимальной отметки с 2011 г.

Обращает на себя внимание попытка внешних участников к совмещению перекрестных по сути ролей в кризисе. Так, КСА, начавшая военную интервенцию во главе коалиции, на встрече в Кувейте уже откровенно попыталась усидеть сразу на двух стульях: дирижируя неуступчивостью делегации Хади в переговорном процессе, приведшую в итоге к срыву переговоров и, одновременно, -  позиционируя себя в роли справедливого нейтрального арбитра, заинтересованного в успехе встречи. Напомню, что срыв переговоров в Кувейте произошел после того, как принципиальное согласие СХА на сдачу оружия  и вывод своих вооруженных формирований из Саны было опрокинуто делегацией Хади, потребовавшей, чтобы это произошло до момента формирования правительства национального единства, о котором велись переговоры еще до начала интервенции и в них активное участие принимала ООН.  Добровольная сдача оружия правительству проживающего в Эр-Рияде президента Хади, была гневно отвергнута делегациями СХА в Кувейте, как не соответствующая ни военным, ни политическим условиям реальной обстановки, сложившейся за полтора года кампании.

Война нанесла серьезный урон имиджу и тезису о легитимности президента Хади внутри страны. В законность его правления верят сегодня гораздо более за пределами Йемена. Поэтому позиция правительственной делегации, прибывшей в Кувейт из Эр-Рияда, сводившаяся к ультимативному требованию о капитуляции СХА  вызвала отпор внутри страны и растущее нежелание видеть Хади стороной переговоров в будущем.

Стремление к закреплению двойственности ролей в йеменском кризисе характерно также и для великих держав, союзников КСА, поддержавших интервенцию – США и Великобритании. Они с одной стороны всячески подливают масло в огонь кризиса, поставляя оружие в рекордных объемах аравийским участникам интервенции, а с другой - публично демонстрируют неудовлетворенность ходом кампании и показное миролюбие, которому мог бы позавидовать Макиавелли.

Как еще можно интерпретировать инициативу главы Госдепа США Дж. Керри, с которой он выступил в присутствии госминистра Великобритании Т.Эллвуда в Джидде в конце августа 2016 г., которая при отсутствии принципиальных расхождений с повесткой кувейтской встречи, вдруг стала позиционироваться как возможный «прорыв» в йеменском кризисе мировыми СМИ? 

Разница состоит лишь в формате и времени этой т.н. «миротворческой инициативы». Если бы положительные договоренности удалось достичь в Кувейте, ООН вновь вернул бы себе роль ведущего посредника, а СБ ООН – органа, курирующего процесс перехода к урегулированию кризиса. Если же «инициатива Керри» вдруг приведет к успеху, то эта роль достанется КСА, США и Великобритании. ООН вряд ли сможет добиться для себя важного статуса на будущих этапах развития йеменского кризиса.

Провал кувейтской встречи сопровождался новым внезапным и болезненным для саудовской коалиции политическим шагом СХА по пути консолидации своей власти в Сане и мобилизации населения на отпор «саудовско-американской агрессии» (как ее называют средства информации СХА). Сформированный там в условиях краха кувейтских переговоров новый коалиционный орган власти – Верховный Политсовет (ВПС), получил инаугурацию вернувшегося впервые за время военной интервенции к работе  парламента Йемена, который можно назвать единственным полноценным законным органом власти Йемена, не прекращавшим функционировать за время политических потрясений Йемена, начавшихся в 2011 г.. ВПС сменил Высший Ревсовет – хуситский временный орган власти, созданный Ансаруллах в феврале 2015 г. в связи с добровольными отставками президента Хади и премьер-министра Бахаха и образованием вакуума власти в республике. И хотя председателем ВПС был избран лидер политического крыла Ансаруллах Салех Саммад, ведущая роль в нем, пожалуй, достанется бывшему президенту Салеху, сохранившему пост председателя ВНК после своей отставки с поста президента в 2012 г. Учитывая огромное влияние Салеха в элитной части йеменской армии и его 33-х летний опыт управления страной, новые власти Саны несомненно будут наращивать сопротивление интервенции и иностранным планам в Йемене, добиваясь дальнейшей политической дискредитации и маргинализации находящегося в Эр-Рияде президента Хади, который за полтора года так и не сумел даже создать себе условия для работы в Адене, объявленном временной столицей государства и наводненном иностранными силами специального назначения из стран коалиции.

Вся концепция вмешательства КСА в Йемен, использованная Эр-Риядом в марте 2015 г., в результате, оказалась ничтожной: ни иранского участия в йеменском кризисе, ни спасения законного президента от мятежников, захвативших власть в Сане, так и не наблюдалось, хотя «освобожденными» (т.е. находящимися под контролем Хади) саудовское командование считает более 80% территории Йемена.

Нетрудно увидеть, что возобновление переговоров в «кувейтском формате», т.е. с участием трех йеменских сторон (президента Хади, ВНК и Ансаруллах) в новых условиях уже не представляется реальным. Новые санские власти уже заявили, что согласятся лишь на саудовско-йеменский формат будущих переговоров, тематикой которых будет, прежде всего, два пункта - прекращение войны и снятие блокады. К такому повороту Эр-Рияд был явно не готов, что по-видимому, и побудило высокопоставленных государственных деятелей США и Великобритании прибыть в Джидду. Джиддийская инициатива Керри могла бы оказаться полезной, если бы она была предпринята за месяц до окончания переговоров в Кувейте, но не сейчас. Тогда, подобное вмешательство США было бы воспринято как поддержка платформы специального представителя Генсека ООН Шейха Ахмада, столкнувшегося с откровенным нежеланием Эр-Рияда содействовать успеху переговоров и в середине июля вынужденного объявить в них двухнедельный перерыв. Но в новых условиях инициатива Керри выглядит весьма странно, если даже не провокационно.

Ситуация в Йемене развивается по принципу «домино». Многослойная структура комплексного в своей основе йеменского кризиса не позволила Саудовскому Командованию создать поляризованную конфигурацию сил, состоящую из двух лагерей -  сил «законного президента Хади», которому «помогает» коалиция с одной стороны,  и сил мятежников в составе обвиненного в совершении переворота  СХА – с другой. На ход кризиса оказывают влияние множество разнонаправленных сил, среди которых ведущие роли принадлежат недружественным друг  другу структурам партии Ислах с входящим в ее состав салафитским крылом БМ шейха Зиндани и  группировкам Хирака, нацеленным на отделение Юга от Севера в границах 1990 г. Только на бумаге они входят в блок Хади, поддержанный коалицией. Они, как и другие вооруженные региональные и племенные группировки, которые получили оружие и финансирование от КСА за время кризиса на практике часто конкурируют друг с другом гораздо больше, чем с силами СХА, опасаясь вступать в прямую конфронтацию с регулярными и хорошо обученными частями армии, лояльными бывшему президенту Салеху и закаленными в боях бойцами хуситской «милиции», организованными в «народные комитеты».  Поэтому провал переговоров в Кувейте и последующее формирование нового органа власти в Сане с синхронным возобновлением деятельности парламента в Сане является мощными ударом по статусу Хади и при отсутствии политической воли к отходу от силового сценария разрешения кризиса в Эр-Рияде означает начало нового витка эскалации в кризисе, исход которого далеко не предопределен.

Этот прогноз, в частности, означает, что угрозы разрушения остатков экономического, военного и финансового фундамента йеменского государства и распада Йемена на фрагменты, а также расползания конфликта на соседние регионы будет нарастать. Вопрос остается открытым – кто погреет на этом руки ?

В 2011 г. мировое сообщество считало, что бенефициаром будет АКАП и выступило с мирным планом, но в 2015 г. когда силы СХА повели успешное наступление на группировки с участием АКАП в Йемене, против СХА выступила саудовская коалиция и была поддержана США и Великобританией. Что дальше? 

Длящаяся уже больше года военная операция саудовской коалиции в Йемене вызывает все большую обеспокоенность в мире. Прогрессирующая деструкция Йемена, беспрепятственное наступление террористических структур АКАП и ИГИЛ (запрещенных в России) на Юге и образование самой масштабной на планете гуманитарной катастрофы - вот наиболее очевидные ее итоги. Большинство заявленных мотивов начала военного вмешательства в марте 2015 г. не выдержало проверки временем. Военная кампания не помогла переходному президенту Абдураббо Мансуру Хади и правительству Халида Бахаха вернуть положение в стране под контроль законной власти. Столица КСА, Эр-Рияд, остается местом резиденции йеменского президента даже после официального объявления об "освобождении" 80-90% территории страны от "мятежников", а проявлявший время от времени самостоятельность Бахах и вовсе лишился своего поста премьер-министра и вице-президента. Тень Ирана и шиитско-суннитских противоречий в качестве доминантного драйвера неприятных для Эр-Рияда перемен в Йемене в 2014 г. растворились без следа за прошедший год, не получив никаких фактических доказательств. Место заместителя Главнокомандующего и вице-президента в 2016 г. занял семидесятилетний генерал Али Мохсин аль-Ахмар, лидер военного крыла партии Ислах. Ему же саудовским командованием было поручено в феврале 2016 г. формирование новой "национальной армии" Йемена. Это знаковое назначение сняло последние покровы тайны с приоритетной стратегической цели Военного Командования Саудовской Коалиции (ВКСК) в Йемене, которая состоит в  приведении к власти режима, полностью лояльного претенденту на региональное господство. Кампания в Йемене была с самого начала подчинена задаче включения Йемена в саудовское геополитическое пространство. Никакой связи с проблемой урегулирования йеменского кризиса это вмешательство не имело.

С другой стороны, Йемен остался "крепким орешком" для КСА. Костяк сопротивления в лице салехо-хуситского альянса (СХА) на Севере и отдельные фракции Хирака на Юге остались приверженными собственным национальным и культурным ценностям, последовательно направляя свою борьбу на мобилизацию племен и населения городов на защиту своей самобытной идентичности от атаки прозелитского течения, принятого на вооружение радикальным крылом йеменских Братьев Мусульман в составе партии Ислах. Конфликт начал перерастать в межэтническое русло с совершенно новыми горизонтами для всех участвующих сторон.

Основные крупные города Севера спустя год остались полностью или частично под контролем СХА. В их число входят  например Сана, Таиз и Ходейда. География главных линий фронта, располагавшихся на Севере Йемена (бывшей ЙАР) с первых дней интервенции не претерпела за прошедший период кардинальных перемещений, несмотря на несопоставимые силы и материальные затраты сторон. Они по-прежнему концентрируются в восточной, приграничной с КСА, провинции Мариб и в районе пролива Баб-эль Мандеб со стороны Красного моря в провинции Таизз. Добавились новые участки фронта в Хадже и Джоуфе, предназначенные для подготовки плацдарма операции по захвату Саны, которой заранее было дано название "Золотая стрела", но она так и не началась. Повсюду положение в местах прямого соприкосновения осталось переменчивым с чувствительными потерями для обеих сторон. Десятки тысяч бомбовых и ракетных ударов, произведенных силами коалиции по Йемену и превративших в руины всю его инфраструктуру, военные и промышленные объекты, склады и даже целые городские кварталы, не сломили моральный и боевых дух сопротивления силам коалиции.

Ситуация в давно "очищенном от СХА" Адене, наводненном тысячными контингентами иностранных войск, далека от нормальной. Она характеризуется вооруженной борьбой за влияние между силами коалиции (именуемыми "стороной президента Хади"), АКАП, ИГИЛ (запрещенных в России) и Хираком. С июля 2015 г. на охваченном сепаратистскими настроениями Юге почти не осталось военных лагерей, лояльных Салеху, но их уход сопровождался лишь нарастанием вакуума власти, который использовали террористические структуры для установления собственного господства. За время интервенции АКАП расширила контролируемые территории до почти всего протяжения береговой полосы от Махры до Адена (более 700 км), в которой расположены ключевые портовые и торговые города Юга. Невозможно представить, чтобы это могло произойти без сознательного попустительства ВКСК. По-видимому, АКАП было отдано предпочтение перед силами Хирака (Мирного Движения Юга), политической силы, завоевавшей доверие основной массы южан до интервенции и претендовавшей на роль политического лидера Юга. Стало очевидным, что привод к власти радикальных исламистов на Юге призван расчистить почву для структур, родственных Ислаху, доказавших свою готовность и способность договариваться с террористами. Именно такой сценарий был реализован в Хадрамауте - самой обширной и богатой углеводородами провинции Йемена, имеющей общую границу с КСА протяженностью свыше полутысячи километров. Созданный там орган местного управления - Гражданский Совет включил активистов Ислаха, членов салафитского джамаата и племена, разделив власть с "Ансар аль-Шариа", подразделением АКАП, принявшего в Хадрамауте наименование "Абна`а  Хадрамаут" ("Сынов Хадрамаута").

Трагические итоги первого года саудовской интервенции получили самые критические оценки со стороны ООН, Европарламента и даже некоторых участников саудовской коалиции. Лишь власти США и Великобритания, заработавшие на этом конфликте более тридцати миллиардов долларов за год, по-видимому, не склонны серьезно торопить прекращение этой самой опасной для безопасности Аравии войны. 

По-видимому, предстоящая в Кувейте 18 апреля 2016 г. встреча враждующих сторон под эгидой ООН  не сможет положить конец ни внешней военной интервенции в Йемен, ни тем более раскрученному за год маховику гражданской войны внутри страны. Формат "консультаций", присвоенный предстоящей встрече в Кувейте, отсутствие признаков деэскалации боевых действий на всем театре военных действий после объявленного ООН перемирия, которое должно было вступить в силу 10 апреля 2016 г., сохраняющаяся неясность повестки дня встречи - вот атмосфера приближающегося мероприятия с участием представителя Генсека ООН по Йемену Исмаила Ульд Шейха Ахмада, предпринимавшего уже две безуспешные попытки побудить стороны к мирным договоренностям в июне и декабре 2015 г.

Тем не менее, от этой встречи может быть определенная польза в плане приближения к прекращению кровавого конфликта в Йемене.

Во-первых, уже с января 2016 г. шокирующие факты о масштабах гуманитарного бедствия и военных преступлениях в Йемене начали перерастать в конкретные резолюции и решения, поставившие пособников саудовской коалиции в крайне двусмысленное положение. В частности, 25 февраля 2016 г. Европарламент проголосовал за запрет на поставки оружия КСА, ранее осудив продолжение курса КСА на раздувание сектантского конфликта в Йемене. Предстоящая в Кувейте встреча может при известных усилиях европейцев прорвать установленную ВКСК информационную блокаду и повлиять на настроения жителей стран Залива, на которых возложено бремя конфликта их правителями, а также расширить число государств, выступающих за немедленное прекращение войны во всем мире.

Во-вторых, встреча в Кувейте, по-видимому, все же разрушит присвоенную односторонними действиями (при поддержке США) Эр-Рияда в марте 2015 г. монополию на принятие решений по Йемену и приведет к возрастанию роли других стран Залива, в частности ОАЭ - одной из наиболее активных участниц наземной военной операции в Йемене, понесшей серьезные потери в этой войне. Встреча должна стать шагом на пути возвращения СБ ООН ее ключевой роли в координировании политического процесса в Йемене, которую она утратила в связи с саудовским вмешательством в марте 2015 г.

В-третьих, в Кувейте может быть достигнута договоренность по снятию блокады с Йемена, которая не меньше бомбардировок создала катастрофически бедственное положение для 21 миллиона человек из 26-ти йеменского населения. Даже в мирное время страна на 80-90% зависимая от импорта продовольствия, более года оставалась отрезанной от нормальных поставок всех грузов и испытывала колоссальные затруднения во ввозе даже экстренной гуманитарной помощи по линии ООН. Дефицит воды, продовольствия, лекарств, медикаментов поставил на грань выживания почти 8 млн. человек. Предотвращение беспрецедентной гуманитарной катастрофы в Йемене давно стало главной заботой мирового сообщества.

И, наконец, в-четвертых, можно надеяться, что Кувейт положит начало серьезному пересмотру ключевых положений последней Резолюции СБ ООН по Йемену №2216, принятой в апреле 2015 г., которая доказала свою неэффективность в установлении мира в этой стране и устарела в силу произошедших за прошедший год перемен на йеменской сцене. Дальнейшее выгораживание одних сторон и игнорирование законных прав других не может способствовать переводу конфликта в политическое русло, время для чего давно настало. 

Thursday, 28 May 2015 02:28

Who are the Yemeni Houthis?

The Yemeni Houthis are among the main motives for the intervention in Yemen by Saudi Arabia led coalition that started on the 25th March 2015. The Houthis are not tolerated not only by Saudi Arabia, but also by the US – both leading sponsors of the manageable political process in Yemen that was launched in 2011.

The Houthis were accused of being an Iranian “Trojan horse” that has infiltrated the back areas of Saudi Kingdom. The war in Yemen is interpreted as a proxy war where Saudi Arabia has faced Iranian agents – the Houthis, who had committed a coup in order to seize power in Yemen. The leading international media controlled by the US and the UK have been playing a major role in demonization of the Houthis for long time.

The unusual feature of the Yemeni case is that the country has been de-facto under the mandate of the UN for more than three years, which prioritized the realization of the two-step peace settlement plan of Yemeni crisis – the Gulf Cooperation Council (GCC)initiative. Even President Abd Rabbuh Mansour Hadi who has replaced Ali Abdullah Saleh, a dictator, who ruled the country for many years, in February 2012, was nothing more than a designated person who was entrusted to carry out the peace plan of the transition issued by the international community. The Special Envoy of the Secretary General of the UN Jamal Benomar was a second person appointed for this task by the UN Security Council.

The Saudi intervention that was formally provoked by President Hadi’s speech on the 23d March 2015 has in fact rendered futile the long Benomar’s mission. His resignation on the 16th of April 2015 was followed by a number of shocking declarations with the worst assessments of Saudi military intervention that, from his point of view, has ruined the pretty likely possibility of successful completion of the transition and the termination of the severe crisis in Yemen.

The falseness of the thesis about the connections between the Houthis (Ansar Allah movement) and Iranian agents is evident for the experts. Thus, the leading US orientalists have strongly condemned the Saudi intervention in Yemen as well as the supportive role of the US and the UK governments. In Washington Post they declared that they were well aware of the internal divides in the Yemeni society, but that they strongly believed that the Yemeni should be given an opportunity to negotiate the political settlement themselves.

The Houthis see the intervention as yet another act of adversity by the ruling Saudi dynasty towards Yemen. They believe that the Saudi wish to crush Yemen by the ideology of religious intolerance towards both Zaidiyya(the Shia) and the Yemeni Shafi'i (the Sunni) with the support of the Wahhabiwing of Muslim Brotherhood within the Islah party and of the terrorist structures of Al-Qaeda. According to Houthis the Saudi consider the prevention of the victory of the Yemeni patriots the key element of the general plan to divide the country.

They also consider the war as the indication of fear of the regional reaction to the Yemeni revolution that started in February 2011 and that has brought Yemen closer to a true national rebirth after the hard series of crises.

There are four stages of development of the Houthis as a political movement:

The birth stage covered the period of 1997-2001, when Hussein Badreddin al-Houthi, Zaydi, representative of an ancient Hashemitecleric clan of Sadah, became the head of the Zaydi movement “Shabab al-Mumin”. Disillusioned by the Zaydi party al-Hakk, we has turned his attention to the youth and charitable social projects. His concerns were focused on the protection on the Zaydi cultural heritage from the attacks of the Wahhabipreachers, who had declared Zaidiyyaa heterodoxy (Takfir) and were trying to completely eliminate it.

The Wahhabiactivity in Yemen was led by a radical wing of the Muslim Brotherhood of Sheikh Abdelmajid al-Zindani, which together with the tribal group of Hashed Sheikh  Abdullah ibn Husayn al-Ahmar formed a core of Islah party. Islah has firmly occupied the second line of the Yemeni political parties rating, with the party of power of President Saleh (GPC) on the first place after the unification of the two Yemeni states in 1990 and with YSP, the party of the South, on the third place. The success of Islah was assured by the generous Saudi funding. A wide network of Salafi schools “Maahid Yl’miya” was founded in 1970 under the aegis of Islah. The political support of the Salafiproselytism by the republic’s government back in the 1979 has allowed the Muslim Brotherhood to open a big religious educational center in Sadah, the native city of Yemeni Zaydis, Dar al-Hadis, that has become a source of sectarian conflicts between the Zaydis and the Salafi.

The second stage of the Houthi movement took the period from the end of 2001 to June 2004 and was characterized by the increase of the fields of activity of “shabab mumin” movement and by the simultaneous adoption of the specific attributes of the movement, its stigmatization. The leader’s attention was focused on the criticism against the US policy in the region and on the accented analysis of the Israeli position. Several specific religious and secular dates related to the development of ideas of Zaydi Hussein Badreddin al-Houthi followers were set to be celebrated. These holidays were the following: Zaidiyyaholiday “Id la-Gadir” (the farewell preachment of the Prophet), that was sometimes banned by the republican authorities due to the security reasons; the Birthday of the Prophet (Moulad Nabaviy), common for the majority of Sunni and Shia, but condemned by the Wahhabis; and the day of Palestine, that allowed to attract the audience to the Palestinian issues. The terrorist acts of 9/11/01 that provoked a shock among Muslims and the US military intervention in Iraq in 2003 as well have become the turning point for the ideological development of the Houthi movement. Zaydi Hussein al-Houthi believed that the responsibility for fighting the extremist ideologies lies primarily upon the leaders of the countries themselves. He condemned the delegation of this duty to the US, the politics of which he considered adversary to Islam and explicitly pro-Israeli. He was one of the first to consider Al-Qaeda as one of the means of the US military intervention in the Middle East in order to divide its society. In 2003 the Houthis have adopted a specific slogan “Death to the USA! Death to Israel! Shame to the Israeli! Victory to Islam!” that they yelled after the Friday religious services.

The third phase overlaps with the tragic Sa'dah wars that lasted from June 2004 to February 2010. Besides regular governmental forces the Houthis were opposed by Islah militia. The commander of the governmental coalition General Ali Mohsen, well-known for his sympathies to Wahhabismand close contacts with Saudi military elites, widely used the Jihadist rhetoric against the Houthis. This factor has led to the rapid transformation of the Houthi movement into a strong armed resistance with the participation of Sa'dah tribes, who came to their rescue because of the genocide threat. Despite the broad information warfare against the Houthi, the new leader of the movement Sayid Abdul-Malik al-Houthi (who has replaced his brother killed in September 2004) strictly followed the defensive character of his struggle and gave no reasons to suspect him of promoting the Imamite tendencies or rebuilding monarchy in Yemen – the issues that were incriminated to the movement. Just the same, no facts of Iranian involvement in the conflict were found (except the condemnation of the military actions against local Zaydi population).

In 2009 before the beginning of the sixth act of war against the Houthi President Saleh completely renounced all the accusations connected with the “Iranian trace”. The sixth war could not have happened if not for the position of General Ali Mohsen and the Saudi funding, which became the first act of open involvement of Saudi Arabia in the Yemeni conflict on the side of governmental coalition. However, Saudi military have been captured by the Houthi and that has enabled the transition of the conflict into the settlement stage in January 2010.

The Sa'dah wars had a catastrophic influence on the economic and humanitarian situation on the North of Yemen. More than 200 thousand people were left without shelter (one third of Sa'dah province), about 10 thousand were dead and dozens of thousands people of all ages became angry on Saleh regime because they were oppressed by his security services. In 2013 President Hadi offered official apology to the Houthi for all the suffering caused by the unjust wars declared by the regime.

These wars have forged the military might of Ansar Allah, which relied on the effective and disciplined units with warlords in the head (so called militia), that were armed by the government issued weapons from Yemeni army and even from disarmed Saudi units. However, Sayid Abdul-Malik al-Houthi continuously stressed his allegiance to the peaceful conflict resolution and the exclusively defensive nature of his movement. The most important issues for him were the just compensation of the war damage and the guarantees of the equal rights for all the Yemeni religious groups in the country. By the end of the war the Houthis possessed a developed propaganda machine that included printed and on-line editions and also a satellite channel Al-Masira, where they showed all the crimes of the regime and condemned the actions of “Takfirites” against the unity of the Yemeni society.

The fourth stage of the Houthi movement began with Yemeni revolution in February 2011 when Sayid Abdul-Malik became the first from the opposition to declare a full support to the ideals of the revolution started by city youth, and expressed his intention to fully dismantle Saleh’s regime in order to carry out the democratic reforms. The revolution and the peace process within the framework of the international plan of GCC initiative that began soon after it have opened for Houthis the road to transform into a political organization. However, the sudden move of General Ali Mohsen with a significant part of Yemeni army to Islah side in March 2011 did not allow this. The Houthis have realized that it was too early to give away the captured weapons and preferred to remain a movement or as they are sometimes called a “Jamaat”, that was called Ansar Allah in 2013. The prospect of General Ali Mohsen’s arrival at power created a fatal danger for all the Zaydi part of the country, which is the third of all population.

So, the dormant conflict between the Houthis and Islah has revived on the wide front and entered the active phase, having widened geographically compared to the Sa'dah wars. However, the fate of this confrontation was decided in favor of the Houthis by Saleh, who has engaged into a real battle with Islah (including General Ali Mohsen), where the President Hadi did not play an important role. Saleh has decided to use the Houthi as a strike force to defeat Islah and thus facilitated his victories in February-September 2014. The contribution of Saleh to the Houthi’s victories consisted of two elements: a.) The establishment of strict neutrality of the army in the Houthi-Islah armed conflict, including when it left the borders of the “Houthi” territories, and b.) Contribution to the divide in coalition of Hashed tribes, the majority of which turned off their supreme leader, Sheik Sadyk Al-Ahmar (from Islah) and took a friendly position towards the Hothis, remembering about their Zaydi origins.

The successful change of the “agreement government” of Basindawaby Ansar Allah in Sana and the simultaneous signing of the the Peace and National Partnership Agreement between all the main parties and movements (including Islah) under the aegis of Benomar in September 2014  meant the change of leaders in the political process inside Yemen.  Islah has lost the ambitions of the main candidate for the power. The last undecided question about the integration of the Southern Movemen (al-Hirak) into the project of preservation of Yemeni unity was put on the agenda. The leaders of Ansar Allah have started paying their utmost attention to this question having launched intensive talks with al-Hirak on finding the compromise in the issue of the country’s federalization.

The causes of the grave deterioration of the political situation in Yemen that have led to the concerted voluntarily resignations of President Hadi and Prime Minister Bahah on the 22d of January 2015 should be examined particularly. I will just note that there were no signs of possible coup or breakdown of the mission of Special Councilor of UN Secretary General Benomar by the effort of the Houthis. After the resignation of Hadi Iran has shown its interest in the development of relations with Yemen in the conditions of its inability to borrow from traditional donors. But it is unlikely to become a true reason for the intervention.

Иностранное военное вмешательство во внутриполитические процессы в Йемене кардинально изменило общий вектор многолетних международных усилий в этой стране под эгидой СБ ООН. С 2011 г. главной заботой международной миротворческой миссии считалось сглаживание противоречий между конфликтующими сторонами внутри Йемена, налаживание диалога между ними, поддержание на плаву остающихся институтов власти и недопущение гражданской войны, угрожавшей его распадом. США сумели убедить всех многочисленных участников международной миротворческой миссии в Йемене, что в случае хаоса и распада главным бенефициаром будет Аль-Каида аравийского полуострова (АКАП), классифицированная их спецслужбами как самая серьезная террористическая угроза, исходящая с территории Йемена. Они начали прямую борьбу с этой угрозой еще в 2002 г. и постепенно сделали ее осью своей стратегии в этом регионе. Именно угроза распространения терроризма в 2011 г. главным образом и сплотила десятки ведущих государств планеты вокруг уникального мирного проекта в Йемене.

Считалось, что ключом к успеху мирного разрешения кризиса в Йемене является последовательная передача инициативы в реализации принятого плана самим йеменцам по мере приближения к финалу его «дорожной карты». Т.е. во главу угла был поставлен принцип восстановления внутринационального доверия при ведущей роли самих йеменцев, которых внешние кураторы процесса ограничили лишь в одном[1] – абсолютном приоритете сохранения территориальной целостности государства.

За 48 дней с начала интервенции 25 марта 2015 г. от этой концепции не осталось практически ничего. Разрушен военный и экономический потенциал этой небогатой страны и все больше страдает ее богатейший культурный потенциал, составляющий важнейших компонент йеменского национального самосознания. Война и блокада не только вызвали гуманитарную катастрофу в масштабах всей страны, но и приблизили ее к полному политическому коллапсу. По мнению йеменских экспертов, Йемен оказался отброшенным на 100 лет назад. В угаре антихуситской риторики,  АКАП стремительно утрачивает имидж приоритетного врага. Де-факто, АКАП выступает одним из важнейших союзников саудовской коалиции внутри страны в войне с хуситами, что уже вызвало определенное раздражение Вашингтона и недоумение в Западной Европе.

Бывший президент Салех, сохранивший множество рычагов влияния в своих руках после своей отставки в 2012 г., с другой стороны, объявлен врагом. Это тоже характеризует коренной поворот в подходах т.к. весь принятый в 2011 г. план мирного урегулирования (Инициатива ССАГЗ) был воспринят внутри Йемена, прежде всего, как «спасательный круг» утратившему доверие политическому лидеру, правившему страной свыше тридцати лет. Благодаря Инициативе, Салех все еще занимает пост председателя правящей партии страны ВНК и контролирует большинство мест в действующем парламенте. Он также пользуется лояльностью большей части армейских элит, т. е. - тех самых основ государственности, которые надлежало охранять в прежней концепции урегулирования кризиса в этой глубоко конфликтной стране. Ему инкриминировано сотрудничество с хуситами (точнее - с лидерами движения Ансаруллах), за что он сам и его сын Ахмад попали в «черный список» персон, подлежащих санкциям ООН. Вместе с тем, хорошо известно, что пособничество движению Ансаруллах со стороны Салеха не означало образования политического альянса между ними. Речь шла исключительно о тактическом, временном взаимодействии, направленном на  обуздание рвавшейся к власти просаудовской партии Ислах, широко использовавшей силовые приемы со своей стороны против обоих конкурентов.

Опалу Ансаруллах, с другой стороны, тоже нелегко понять, если следовать официальным обвинениям, выдвинутым против его лидеров. Движение сформировалось в годы саадских войн (2004-2010 гг.) исключительно на йеменской национальной почве. В 2013 г. президент Хади принес официальные извинения хуситам за несправедливый характер этих войн от лица государства, а еще ранее они стали полноправными участниками мирного плана в Йемене, наряду с прочими йеменскими силами и на общих основаниях с ними. Никаких поводов считать их гораздо более существенной угрозой, чем АКАП, как это было представлено в связи с внешним военным вмешательством, не было. Наоборот, лидеры Ансаруллах сделали лейтмотивом своего движения именно борьбу за практическую реализацию решений Всеобщего Национального Диалога и искоренение религиозного экстремизма внутри страны -  ликвидацию баз АКАП и ИГ силами самих йеменцев!   Иными словами, их цели полностью совпадали с целями, декларированными миссией ООН.

Интервенция спутала все существовавшие прежде представления и оценки ситуации в Йемене, настойчиво внедрявшиеся в мировое общественное мнение на протяжении последних лет.

Одной из наиболее важных и болезненных жертв, принесенных в угоду саудовской военной коалиции с участием США, стал специальный представитель ООН Дж.Беномар, которому СБ ООН в 2011 г. выдал мандат на реализацию согласованного мирного плана урегулирования кризиса в Йемене - невероятно сложной миссии, которая требовала от него огромного мужества и недюжинного таланта. Этот марокканский дипломат был одним из тех специалистов, который не усмотрел состава преступления в действиях Ансаруллах, введшего свою милицию в Сану 21 сентября 2014 года. Основным мотивом хуситов он счел отнюдь не жажду власти и не их желание торпедировать мирный процесс, которому они оказывали всяческую поддержку. Хуситами руководила логика давнего вооруженного конфликта с Ислахом, чья верхушка находилась в Сане и входила в число первых претендентов на власть после бывшего президента Салеха. К ним относились шейх Хамид аль-Ахмар, генерал Али Мохсин и лидер Братьев Мусульман - шейх Абдельмаджид аль-Зиндани.  Понимание этого факта побудило в сентябре 2014 г. Беномара принять активное участие в созыве инклюзивного йеменского форума для заключения «Договора о мире и национальном партнерстве» (Договор), поднявшего роль Мирного Движения Юга (Хирака) и самого движения Ансаруллах в процессе урегулирования. Договор отразил новые политические реалии. Но я бы не назвал этот документ продуктом «политики свершившегося факта», как его называют противники теперь. Стержнем Договора была линия на усиление коллегиальности всех йеменских акторов на завершающем этапе плана урегулирования, наряду с попыткой интеграции Мирного Движения Юга в процесс с целью сохранения единства йеменского государства.

Договор сразу получил одобрение СБ ООН, поскольку он позволил избежать массовых кровавых столкновений внутри города и сохранил на плаву весь мирный план, оставив его под эгидой ООН. Одновременно, Договор открыл двери для выхода страны в перспективе на новую парадигму развития, что, вероятно, и вызвало жесткую реакцию КСА. Глубинный смысл сентябрьских событий 2014 г. в Сане состоял в выводе политического процесса в Йемене из узких заданных рамок поиска «младшего партнера» для клана шейхов аль-Ахмар, входившего в руководство партии Ислах и находившегося в составе правящих элит северного Йемена с момента основания республики. Иными словами, в расчет авторов Инициативы ССАГЗ не входило, чтобы Йемен подвергся реальному обновлению согласно решениям ВНД, а оставался бы и дальше в традиционном формате.

Причины обеспокоенности КСА усилением Ансаруллах в альянсе с Салехом в ущерб Ислаху могут стать объектом отдельного интересного исследования, но в них вряд ли найдется много места теме «иранской угрозы», заглушившей все прочие аргументы в связи с объявлением войны. Возможно, результаты его позволят выделить йеменский конфликт в особую категорию, не имеющую пока аналогов на Ближнем Востоке, но обладающую высоким потенциалом доя тиражирования в будущем. Но может быть найдутся аналогии и с сирийскими событиями и этот случай не уникален? Просто в Йемене задействован более "зрелый сценарий" с открытыми формами вмешательства?

Уход в отставку Беномара 16 апреля 2015 г. окончательно выявил победителя в коллизии КСА с Беномаром, представлявшим позицию СБ ООН в Йемене. Расхождения между касались фундаментальных оценок происходивших на внутренней сцене событий. Они начались летом 2014 г. и достигли пика после сентября – заключения упомянутого ранее Договора. Сегодня все еще трудно оценить насколько чувствительный урон это поражение представителя ООН нанесет делу урегулирования международных конфликтов, в целом, а также, положению в Йемене, если там дело все же дойдет до политического урегулирования с участием ООН, к которому начал призывать своего партнера по коалиции Вашингтон в середине мая.

Следующий блок политических проблем, возникших в связи с военной интервенцией в Йемен, состоит в стремительном приближении всей военной кампании к гомеостазу – состоянию паралича, вызванного невозможностью достижения поставленных целей избранными средствами. За 48 дней беспрерывных атак саудовско-американскому командованию не удалось обескровить силы альянса Ансаруллах-Салеха и вынудить их покинуть контролируемые ими территории, включая Аден и Сану - политические символы страны. Наоборот, зона их контроля только расширилась. Даже на юге коалиции не удалось достичь поставленных целей. Если учесть, что хуситы принципиально не вводили свои формирования в эту часть страны вплоть до марта 2015 г., когда разгорелся конфликт между президентом Хади и армейским командованием, отказавшемся исполнять его приказы. Переселение Хади в Аден, где он внезапно изменил свое «твердое решение» об отставке, продолжавшейся ровно месяц, произошло в момент, когда в Сане уже шло формирование временных органов управления, замещающих президента и правительство, добровольно ушедших в отставку в один и тот же день - 22 января. Этим процессом руководил представитель ООН Беномар, призвавший к участию в нем все партии и движения страны. Внезапное возвращение Хади создало обстановку двоевластия, в которой главным элементом становилась конфронтация по линии север-юг.

Справедливо было бы задаться вопросом – почему не найдя опоры в регулярной армии, Хади сразу приступил к созданию своего личного ополчения, состоявшего из южан, едва встретившись с послами КСА, США и Великобритании? Можно ли назвать эти действия нормальными для «законного президента»? Зачем потребовалась спешная массовая замена всего командного состава офицеров-северян на южан в частях, размещенных на юге в столь взрывоопасной ситуации? Зачем Хади седлал ставку на министра обороны из отставного правительства Бахаха - генерала Субейхи, родом из Ляхджа, также избравшего своей опорой племена Ляхджа, известные своими сепаратистскими настроениями? Именно ему Хади отдал приказ подавить силой воинские части, чьи командиры отказались подчиниться его распоряжениям, вызвавшим подозрение у командиров по причинам, указанным ранее. Роль хуситов на этой фазе конфликта была ничтожной. Тем не менее, именно они были названы главными виновниками случившегося и были объявлены формальным поводом для интервенции.

Вооруженный конфликт на юге концентрировался вокруг точек базирования стационарных армейских подразделений на юге в провинциях Ляхдж, Абъян, Шабва и Далиа. В некоторых случаях инициатива атаки армейских лагерей принадлежала структурам АКАП, пытавшимся завладеть оружием в обстановке создавшейся смуты и расширить зону своего влияния. Если бы это произошло, то захваченное оружие было бы немедленно использовано в сектантском конфликте против Ансаруллах на севере. Это обстоятельство и потребовало ввода хуситов в Аден и другие конфликтные точки юга. Речь шла о помощи  армейским подразделениям, подвергшимся атакам со стороны пестрого конгломерата сил, который саудовская интервенция превратила в «движение сопротивления», дружественное Хади. В любом случае, на юге, как и в ряде районов севера, хуситам принадлежала и принадлежит явно вспомогательная роль. Главным противником Хади в действительности выступает армия. За 48 дней саудовской военной кампании в Йемене в этой расстановке сил мало что изменилось.

Демонизация хуситов в йеменском кризисе преследовала сугубо пропагандистские цели.  Это открывало дорогу к привлечению в вооруженный конфликт структур, связанных с Мирным Движением Юга (Хираком), ранее строго придерживавшихся мирных форм борьбы. Для большинства участников Хирака судьба "законного президента" Хади, в общем, безразлична. Для них Хади даже в нынешнем статусе остается «главой оккупационного режима», а хуситы и армия Салеха – «северянами», что стало с некоторых пор синонимом "оккупантов" для жителей юга. Но до сих пор прорыва на этом направлении достичь не удалось. Племена, лояльные Хираку, в целом, воздерживаются от саудовских призывов. Пальму первенства в боях с армией и хуситами на юге по-прежнему удерживают наемники Хади и структуры АКАП, объявившие хуситам джихад.

Основным полем боя  на юге с момента начала саудовской операции стал город Аден, откуда президент Хади бежал в КСА 24 марта. В Адене планировалось создание плацдарма для его скорейшего возвращения из Эр-Рияда, чтобы перенести конфликт максимально внутрь Йемена, используя для этого сепаратистские настроения южан. Этим объясняется упорство боев внутри города, которые ведутся с использованием тяжелого оружия с обеих сторон при регулярной мощной ракетно-бомбовой «поддержке» саудовской коалиции. Кроме колоссальных разрушений города и массовой гибели его жителей пока эта стратегия никаких результатов не принесла.

За время интервенции АКАП удалось совершить захват целой провинции на юге, который на глазах превращается в некий новый политический проект под названием «независимый Хадрамаут». В начале апреля после захвата АКАП большинства военных лагерей в Хадрамауте, Аль-Каида совершила несколько терактов и ограблений в административном центре провинции – Мукалле, поставив его под свой контроль. По мнению многих йеменских политиков именно к Хадрамауту приковано главное внимание саудовского командования и властей КСА, рассчитывающих включить эту провинцию в собственную зону политического влияния.

Территория севера остается в основном под контролем  альянса Ансаруллах-Салеха. Все попытки КСА создать там плацдармы для массового сопротивления альянсу особого успеха не имеют. Главные очаги противостояния расположены  в провинциях Таиз и Мариб. Но лишь Таиз, входящий в число крупнейших городов страны, считающийся ее культурной столицей, ведет борьбу, следуя логике возвращения «законного правительства», поскольку в Таизе опасаются, что победа альянса позволит Салеху вернуть себе власть в стране. Этот вариант они считают совершенно неприемлемым, несмотря на то, что Хади не имеет никакой опоры в городе.

В Марибе продолжаются попытки сколачивания широкого суннитского фронта для войны с шиитами. Ими руководят радикальные структуры Ислаха и генерал Али Мохсин при всесторонней поддержке КСА. Большие надежды при этом возлагались также на главарей АКАП, призванных радикализовать местные племена. Однако, племена демонстрируют склонны разрешать возникающие проблемы с хуситами путем заключения с ними договоров, охраняющих их территории от захвата в обмен на неучастие племен в планируемой войне против шиитов. Коренные религиозные общины Йемена (шафииты и зейдиты) никогда не испытывали и не испытывают чувств религиозной вражды друг к другу, отлично сознавая последствия звучащих вокруг призывов.

Ни в одном из перечисленных направлений саудовской коалиции за 48 дней не удалось добиться перелома ситуации в свою пользу. Война только способствовала укреплению альянса между Ансаруллах и Салехом. Нельзя исключить, что на волне антисаудовских настроений, имеющих  почву в исторической памяти народа, база поддержки альянса внутри Йемена, в итоге, только усилится.

 21 апреля 2015 г. военное командование коалиции объявило о завершении фазы «Буря решимости» и начале новой - «Возрождения надежды». В Йемене возникли ожидания скорого прекращения бомбардировок и снятия блокады с целью урегулирования кризиса через переговоры. Однако, эти надежды развеялись буквально на следующий день. Смена названия ровным счетом ничего не поменяла в методах и целях войны.

В конце апреля командование коалиции предприняло попытку локального применения иностранного спецназа для захвата Адена (по официальным данным командования - в составе этнических йеменцев, прошедших подготовку в КСА и Иордании), но она провалилась.

Трудности перехода к наземной фазе операции, по-видимому, стали сюрпризом для командования коалиции. Они вызваны отказом правительств всех стран-участниц направить своих солдат в Йемен. Особенно болезненным в этом плане был отказ со стороны Пакистана и Египта. К середине мая КСА удалось добиться согласия Сенегала, - страны, не вошедшей в коалицию. Но численности сенегальского контингента в количестве 2,1 тыс. человек было явно не достаточно для ее начала. В то же время использование КСА собственного контингента, выделенного для участия в кампании численностью 150 тыс. для наземной операции на территории Йемена, оказалось сопряжено со слишком высокими рисками, в т.ч. и внутри самого королевства. Этот вариант остается неприемлемым.

Весь предыдущий опыт иностранного силового вмешательства в Йемен, накопленный в XX в., оставил крайне удручающие воспоминания у интервентов: Великобритании, Османской Турции и Египта. А самый свежий эксперимент такого рода, поставленный самой КСА в 2009 г., во время последнего, шестого, акта войны против хуситов, также не добавил ничего нового. Йеменские племена, по-прежнему, показали  свое умение успешно воевать в условиях сложного рельефа с преврсходящими силами  противника. В данном же случае, впрочем, речь идет не только о перспективе столкновения сил вторжения с хуситской милицией или вооруженными племенами, а о войне с хорошо обученными элитными частями йеменской армии, большая часть которых не поддержала Хади.

Ситуация внутри Йемена характеризуются усилением традиционных факторов мобилизации: племенные и региональные идентичности усилии свое значение, вызвав быструю эрозию ростков новой политической культуры. Лишь партии и движения, которые располагали в своем составе вооруженными формированиями (такие как ВНК, Ислах, Ансаруллах, Хирак) остались «в цене». Остальные партии быстро деградируют. Те из них, которые были настроены против альянса Ансаруллах-Салеха по принципиальным соображениям, были вынуждены, так или иначе, поддержать военное вмешательство. Но его катастрофические  результаты с каждым днем поднимают все более мощную волну негодования внутри Йемена, поставив большинство «гражданских» политических партий на грань раскола. Особенно это касается Насеритов, которые имеют сильные позиции в Таизе. Но даже Ислах, самый горячий сторонник КСА, стал испытывать напряжения. Лидеры третьей по влиянию партии Йемена - ЙСП также столкнулись с проблемами, заняв  позицию миротворцев в условиях начавшейся войны. Обратив острие своей критики на хуситов, они пытаются одновременно воздействовать на власти  КСА с целью прекращения войны. За это они только получают удары со всех сторон, теряя позиции внутри. Война углубила кризис внутри салеховского крыла партии власти ВНК, т.к. часть ее лидеров ради скорейшего прекращения бомбежек отреклась от своего лидера.

И хотя все стороны множества внутренних конфликтов в Йемене понимают, что политика разжигания всеобщей гражданской войны в Йемене не оставит там камня на камне, им становится все труднее противиться этому тренду в условиях военной интервенции, сделавшей Хади своим заложником.

 



[1] Если не считать абсолютной невозможности интеграции в мирный процесс террористов из АКАП.

Среди главных аргументов интервенции коалиции во главе с КСА в Йемен, начавшейся 25 марта 2015 г., находятся хуситы – относительно новая политическая сила Йемена, вызвавшая неприятие не только у КСА, но и у США – обоих ведущих спонсоров регулируемого политического процесса в Йемене, запущенного в 2011 г.

Хуситам инкриминировалась роль иранского «троянского коня», забравшегося в тыл Саудовского королевства. Война в Йемене позиционируется как «война-прокси», где КСА столкнулась с иранскими агентами - хуситами, совершившими «переворот» с целью захвата власти в Йемене. В демонизации хуситов большая роль давно отводилась ведущим мировым СМИ, контролируемым США и Великобританией.

Необычность йеменской ситуации состоит в том, что де-факто страна более трех лет находилась под мандатом ООН, который во главу угла политического процесса поставил реализацию  двухэтапного мирного плана урегулирования кризиса в Йемене – Инициативы ССАГЗ. Даже президент Абдуоаббо Мансур Хади, сменивший многолетнего диктатора Али Абдаллаха Салеха в феврале 2012 г. был не более, чем доверенным лицом, которому международное сообщество доверило реализацию мирного плана транзиции. Вторым уполномоченным лицом для этой же цели был назначенный СБ ООН специальный советник Генсека ООН  Джамаль Беномар.

Саудовская интервенция, формально вызванная обращением президента Хади от 23 марта 2015 г., по существу, дезавуировала всю многолетнюю миссию Беномара. Его отставка 16 апреля 2015 г. сопровождалась рядом шокирующих заявлений с самыми негативными оценками саудовского военного вмешательства, которое, с его точки зрения, похоронило неплохие шансы на успешное завершение транзиции и вывод Йемена из тяжелейшего кризиса.

 Для специалистов лживость тезиса о причастности хуситов (движения Ансаруллах) к агентам Тегерана очевидна.  Так, ведущие американские востоковеды категорически осудили саудовскую интервенцию в Йемен, равно как и поощрительную роль правительств США и Великобритании в ней. На страницах «Вашингтон Пост» они заявили: «Будучи специалистами, мы более чем хорошо осведомлены о внутренних размежеваниях в йеменском социуме, но мы убеждены, что йеменцам надо дать возможность  самим договариваться о политическом урегулировании». Полный текст короткого письма – см. в приложении[i].

Сами хуситы позиционируют интервенцию как очередное проявление давней враждебности правящей династии саудитов по отношению к Йемену. По их мнению, цель состоит в том, чтобы раздавить Йемен с помощью идеологии религиозной нетерпимости по отношению как к зейдитам (шиитам), так и к йеменским шафиитам (суннитам), опираясь на ваххабитское  крыло Братьев Мусульман в составе партии Ислах и террористические структуры Аль-Каиды. Спасение их от поражения со стороны йеменских патриотов они считают главным элементом общего замысла по разделу страны. 

Война также рассматривается ими как проявление страха со стороны региональной реакции  по отношению к йеменской революции, начавшейся в феврале 2011 г. и приблизившей Йемен к подлинному национальному возрождению после тяжелой полосы кризисов.

Хуситы как политическое движение прошли четыре  фазы становления:

Этап зарождения охватывал период 1997-2001 г., когда  во главе зейдитского возрожденческого движения «шабаб мумин» встал сейид Хусейн Бадруддин аль-Хуси, представитель древнего хашимитского духовного клана Саады. Разочарованный зейдитской партией «аль-Хакк», он перенес свое внимание на молодежные и благотворительные общественные проекты. В центре его забот находилась защита зейдитского культурно-исторического наследия от нападок со стороны ваххабитских учителей, объявивших зейдизм еретическим учением (такфир) и стремившихся к его полному искоренению.

Деятельность ваххабитов в Йемене направлялась радикальным крылом  Братьев Мусульман шейха Абдельмаджида аль-Зиндани, которое, наряду с племенной группировкой хашед шейха Абдаллаха аль-Ахмара, составляло костяк партии Ислах. Ислах прочно занял вторую строку в рейтинге политических партий Йемена после партии власти президента Салеха – ВНК с момента объединения двух йеменских государств в 1990 г., оттеснив ЙСП – партию Юга. Успеху Ислаха способствовало щедрое саудовское финансирование. Под эгидой Ислаха была создана широкая сеть салафитских школ - «маахид ыльмийя», основанная в 1970 г. Политическое покровительство салафитскому прозелитизму в республике  со стороны властей позволило БМ  еще в 1979 г. открыть в Сааде, вотчине йеменского зейдизма, крупный религиозный учебный центр – Дар аль-Хадис, ставший очагом сектантских трений между зейдитами и салафитами [1].

Вторая фаза хуситского движения заняла отрезок с конца 2001 по июнь 2004 и характеризовалась расширением тематики работы движения «шабаб мумин» и одновременным становлением специфических атрибутов (стигматизацией) движения. Внимание лидера было обращено к критике политики США в регионе и акцентированному анализу позиции Израиля. В практику движения было введено обязательное празднование ряда специфических религиозных и светских дат, имеющих отношение к формированию мировоззрения последователей сейида Хусейна аль-Хуси. Среди них были: зейдитский праздник «Ыд аль-Гадир» (прощальная проповедь Пророка), попадавший временами под запрет республиканских властей по соображениям безопасности; день рождения Пророка (Моуляд Набавий), общий для большинства шиитов и суннитов, но порицаемый ваххабитами; и День Палестины, позволявший привлекать слушателей к палестинской проблематике.  Поворотными событиями в идеологическом развитии хуситского движения стали теракты 11.09.2001 г. в США, которые вызвали шок в мусульманской среде, а также военная интервенция США в Ирак в 2003 г. Сейид Хусейн аль-Хуси считал, что ответственность за противодействие экстремистским идеологиям в своих странах должна лежать прежде всего на их правителях. Он порицал делегирование ее США, чью политику считал враждебной исламу и откровенно произраильской. Он одним из первых стал рассматривать аль-Каиду как один из инструментов американского военного вмешательства на Бл.Востоке с целью внесения раскола в его общества. В 2003 г. хуситы приняли на вооружение специфический клич-слоган «Смерть США! Смерть Израилю! Позор евреям! Победа исламу», который они скандировали после пятничных богослужений.

Третья фаза совпадает с трагическими саадскими войнами, продолжавшимися в период июнь 2004 – февраль 2010 гг. Помимо регулярных правительственных сил против хуситов были брошены ополчения Ислаха. Командующий правительственной коалицией, генерал Али Мохсин, известный своими симпатиями  ваххабизму и близкими контактами с саудовскими военными элитами, широко использовал джихадистскую риторику против хуситов. Этот фактор привел к быстрой трансформации хуситского движения в мощное вооруженное сопротивление с участием саадских племен, пришедших на их защиту из-за угрозы геноцида. Несмотря на широкую информационную войну против хуситов, новый лидер движения – сейид Абдельмалик аль-Хуси (сменивший убитого в сентябре 2004 г. брата) строго придерживался оборонительной версии своей борьбы и не дал никаких оснований заподозрить его в инкриминированных движению имамистских тенденций по возрождению монархии в Йемене. Точно также не было обнаружено ни одного факта причастности Ирана к вооруженному конфликту (не считая осуждения силовых действий против коренного зейдитского населения).

В 2009 г., перед началом шестого акта войны против хуситов, президент Салех полностью снял с них все обвинения, связанные с «иранским следом».  Шестой войны могло бы и не быть вовсе, если бы не позиция генерала Али Мохсина и финансирования со стороны КСА, впервые открыто вмешавшегося во внутрийеменский конфликт на стороне правительственной коалиции. Однако, саудовские военные попали в плен к хуситам, что и подстегнуло перевод конфликта в фазу урегулирования в январе 2010 г.

Саадские войны оказали катастрофическое воздействие на экономическую и гуманитарную ситуацию на севере Йемена. Они оставили без крова ок. 200 тыс. человек (треть населения провинции Саада), порядка 10 тыс. убитых и десятки тысяч озлобленных людей всех возрастов, прошедших застенки служб безопасности режима Салеха. В 2013 г. президент Хади принес официальные извинения хуситам за страдания, причиненные несправедливыми войнами, объявленные  режимом.

В этих войнах была заложена военная мощь Ансаруллах, которая опиралась на боеспособные и дисциплинированные отряды во главе с полевыми командирами (т.н. милицию), имевших в своем распоряжении кроме обычного и штатное оружие, находившееся на вооружении йеменской армии и даже разоруженных ими саудовских частей. Однако, сейид Абдельмалик аль-Хуси неустанно подчеркивал свою приверженность мирному разрешению конфликта и подчеркивал исключительно оборонительный характер своего движения. Во главу угла он ставил справедливую компенсацию от причиненного войной ущерба и гарантии равенства прав всех йеменских религиозных общин в государстве. К концу войн в распоряжении хуситов находился развитый пропагандистский аппарат, включавший печатные и интернет издания, а также спутниковый канал «Аль-масира», в которых документировались все преступления режима и разоблачались действия «такфиритов» по расколу йеменского общества.

Четвертая фаза хуситского движения началась вместе с йеменской революцией в феврале 2011 г., когда сейид Абдельмалик, первым среди оппозиции,  выразил полную поддержку лозунгам революции, поднятой городской молодежью, и заявил о намерении добиваться полного демонтажа режима Салеха с целью осуществления демократических реформ. Революция и начавшийся вскоре мирный процесс в рамках международного плана Инициативы ССАГЗ открыли перед хуситстким движением дорогу к трансформации его в политическую организацию. Однако, неожиданный переход генерала Али Мохсина вместе с внушительной частью йеменской армии на сторону Ислаха в марте 2011 г., помешал этому.  Хуситы осознали преждевременность отказа от захваченного ими оружия и предпочли остаться «движением» или как иногда их называют «джамаатом», принявшим в 2013 г. название «Ансаруллах». Перспектива прихода к власти генерала Али Мохсина создала смертельную опасность для всей зейдитсткой части населения страны, составлявшей его треть.

Так спящий конфликт между хуситами и Ислахом на широком фронте ожил и перешел в активную фазу, на сей раз, охватив гораздо более широкую географию, чем в ходе саадских войн.  Однако, судьбу этого противостояния в пользу хуситов решил Салех, вступивший с Ислахом (включая генерала Али Мохсина) в настоящую схватку за власть, в которой президенту Хади была отведена не самая важная роль.

Салех решил использовать хуситов как ударную силу по разгрому Ислаха, чем и облегчил их стремительные победы в феврале-сентябре 2014 г. Вклад Салеха в победы хуситов складывался из двух составляющих: а) установление строгого нейтралитета армии в хусито-ислахском вооруженном конфликте, в т.ч. после выхода его за границы «хуситских территорий» и; б) содействие расколу коалиции племен хашед, большая часть которых отвернулась от своего верховного вождя, шейха Садык аль-Ахмара (в составе Ислаха) и заняла дружественную позицию хуситам, помятуя о своих зейдитских корнях.

Успех Ансаруллах в Сане по смене «правительства согласия» Басиндвы и синхронное подписание там же «Договора о мире и национальном партнерстве» между всеми основными партиями и движениями (включая Ислах) под эгидой Беномара в сентябре 2014 г., означали смену лидеров в политическом процессе внутри Йемена. Ислах утратил амбиции главного претендента на власть. На повестку дня встал последний нерешенный вопрос об интеграции Мирного Движения Юга (Хирака) в проект сохранения целостности Йемена. Этому вопросу и стали уделять свое основное внимание лидеры Ансаруллах, вступив в интенсивные переговоры с Хираком для достижения компромисса в вопросе федерализации страны.

Причины резкого обострения политической ситуации в Йемене, вызвавшие синхронные добровольные отставки президента Хади и председателя правительства Бахаха 22 января 2015 г.нуждаются в особом рассмотрении. Отметим лишь, что никаких симптомов  «переворота» или срыва миссии специального советника Генсека ООН Беномара действиями хуситов не наблюдалось. После отставки Хади Иран проявил заинтересованность к развитию отношений с Йеменом в условиях прекращения его кредитования традиционными донорами. Но это вряд ли стало настоящей причиной интервенции.



[1] A Clash of Fundamentalisms Wahhabism in Yemenby Shelagh Weir published in MER204 http://www.merip.org/mer/mer204/clash-fundamentalisms


[i] The full letter reads as follows:We write as scholars concerned with Yemen and as residents/nationals of the United Kingdom and the United States. The military attack by Saudi Arabia, backed by the Gulf Cooperation Council states (but not Oman), Egypt, Jordan, Sudan, the UK and above all the US, is into its third week of bombing and blockading Yemen. This military campaign is illegal under international law: None of these states has a case for self-defense. The targets of the campaign include schools, homes, refugee camps, water systems, grain stores and food industries. This has the potential for appalling harm to ordinary Yemenis as almost no food or medicine can enter. Yemen is the poorest country of the Arab world in per capita income, yet rich in cultural plurality and democratic tradition. Rather than contributing to the destruction of the country, the US and UK should support a UN Security Council resolution demanding an immediate, unconditional ceasefire and use their diplomatic influence to strengthen the sovereignty and self-government of Yemen. As specialists we are more than aware of internal divisions within Yemeni society, but we consider that it is for the Yemenis themselves to be allowed to negotiate a political settlement.Robert Burrowes, University of Washington, Steve Caton, Harvard University, Sheila Carapico, University of Richmond, Paul Dresch, University of Oxford, Najam Haidar, Barnard College, Helen Lackner, Anne Meneley, Trent University, Brinkley Messick, Columbia University,Flagg Miller, University of California-Davis,Martha Mundy, London School of Economics,Thanos Petouris, SOAS-University of London, Lucine Taminian, The American Academic Research Institute in Iraq, Gabriele vom Bruck, SOAS-University of London, Lisa Wedeen, University of Chicago, Shelagh Weir, John Willis, University of Colorado, Stacey Philbrick Yadav, Hobart and William Smith Colleges,Sami Zubaida, Birkbeck College, London http://www.washingtonpost.com/blogs/worldviews/wp/2015/04/18/top-yemen-scholars-in-the-west-condemn-saudi-arabias-war/  
Wednesday, 22 April 2015 03:07

Yemen: the motives of Saudi intervention

On the 26th of March 2015 Saudi Arabia launched a military intervention in Yemen under the codename Decisive Storm. Fortunately, all the nine countries that allied with Saudi Arabia still remain passive members of the coalition. Adel A. Al-Jubeir, the Ambassador of Saudi Arabia in the US, made the first official announcement about the intervention. Some experts have noted that this “Storm” has just overthrown the mission of the UN Security Council in Yemen that was launched as far back as in 2011. The war was declared just in three days after the resolution of the Security Council of 22 March 2015, which expressed the firm conviction of the Council that the solution of Yemeni problems can be fount only through a peaceful, inclusive and structured process by the effort of the Yemeni themselves (United Nations S/PRST/2015/8, p. 2/3).

The US military take part in the united staff, and the forces of the coalition are under the command of Mohammad bin Salman Al Saud, the son of the King of Saudi Arabia and Minister of Defense. It is widely though that the results of war in Yemen will influence much the distribution of forces in the ruling dynasty. They also regard the war as a revenge for the defeats of Saudi military during the Saada wars in Yemen against the Hothis in 2004-1010, in which they secretly participated or were episodically involved for sure.

The invasion started by the request of the Yemeni President Hadi made on the 23d of March 2015. In his speech to Riyadh he asked to send rapid deployment forces “to offer the legitimate government of Yemen the required aid and to prevent a potential Houthi aggression against Aden city that was possible any time”. In the meantime Hadi asked to consider the situation in the country as a “coup” that was caused by the “pro-Iranian Houthis”.

 The oddity of such declaration hits the eye. During the last four years Yemen was under unprecedentedly close attention of the UN Security Council, which reacted to all the numerous movements within the country in a timely manner and in fact took care of the country all this time. The special counselor of the Secretary General of the UN Jamal Benomar has received a mandate to promote a peace plan created by Saudi Arabia (that turned troublesome though), and almost never left the country. The various participants of the extremely difficult process of peace settlement in Yemen were often criticized by the Security Council and they even violated the VII chapter of the UN Charter. This also refers to the Ansar Allah movement (the Houthis). The criticism by the Security Council in regard to the Yemeni peace settlement participants has become particularly harsh after the sudden victories gained by Ansar Allah over the pro-Saudi Salafiparty Al-Islah in September 2014. Then the framework of the new and sudden intrapolitical alliance between the Houthi and the block of ex-President Saleh who still controls the GPC - the leading party of the country, Parliament and the majority of the armed forces, has become evident. However the Security Council has not diagnosed a “coup”.

Till the beginning of the intervention there were ongoing peaceful inclusive negotiations in Sana under the aegis of the representative of the UN. What is more, in the period between the 22d of January and the 21st of February 2015 they were focused on the issue of the emergency filling of the vacuum of power that was created by the sudden simultaneous resignations of President Hadi and the Prime Minister Bahahon the 22d of January. The hopes that Hadi would revise his decision himself were so low that the Parliament did not even put his resignation upon approval! The President was left a right to determine his fate and this in fact allowed him to preserve his legitimacy after the 21st of February and after the move to Aden. But this happened in the same time when the Supreme revolutionary Council (SRC) and a number of other institutions of the half dead country were already created and when the parties of Sana dialogue have already prepared a package of  more fundamental  decisions to compensate for the resignations.

What was the real motivation for Hadi’s resignation? The answer to this question may throw a light on all the further chain of events. This was provoked by the active conflict of President Hadi with the leaders of Ansar Allah, that started on the 16th of January 2015, when the Houthis have blocked his attempts to launch a referendum on the project of a new constitution of Yemen without the right to make any amendments. In fact it was about a single statement that limited the number of the members of the federation that was being created. The Houthi have demanded a right to amend this statement, and the special councilor of the UN has finally recognized their right. The inflexible statement about the creation of six members of federation in Yemen could provoke new conflicts. The case is that the so-called “Hadi’s variant” adopted in February 2014 about six members, two of them on the South (Hadhramautand Aden) and four on the North (Al Janad, Tihamah, Azal and Saba) with a capital in Sana as a special federal district, has already caused much anxiety of the majority of the Yemeni political elites by its colossal separatist potential that can lead to the disintegration of the country into the rival fragments. But the most important thing is that this project was highly disapproved by the representatives of the South -  the Hirak. The “Hirak’s variant” renounced by Hadi supposed the creation of two iklims (regions) with wide autonomy rights in the geographic borders of The People's Democratic Republic of Yemen and Yemen Arab Republic of 1990. The same variant was supported be the YSP – the third most powerful party of the country.

An open discussion could ameliorate the known beforehand position of the South on such an important issue and decrease the separatist tendencies on the South. But it is not the only issue. While in the North the critics of “Hadi’s variant” stressed the inevitable increase of “regionalisms”, the South was sure that the project aims at the further divide of the ethnical and political unity in the South, that has emerged during the existence of PDRY, in order to open doors to the splitting “Hadhramaut” project in the interests of the Saudi Arabia, that was created as far back as in the 1960-ies.

Hadi’s move to Aden, unprecedented militarist rhetoric of the number of the Embassies towards the interim government that remained in Sana, were perceived by them as a signal about the transition to the practical realization of the splitting plans.

The situation has rapidly aggravated and put the country on the verge of civil war. Besides the tribal militias (lidjan al-Shaabi) the partisans of Hirak and the structures of Al-Qaeda turned out to be ready to oppose the alliance of Houthi with Saleh. But the tribal militias mobilized in Aden by president Hadi were mainly countered not by the Houthis, but by the regular units of Yemeni army and security forces loyal to Saleh. That is why the attacks of the new presidential coalition were aimed primarly on the military camps and armament warehouses on the South that represented the key to the defensive capabilities of the country. So, the movement of the Houthis to the South, along with the military reinforcements of Saleh, probably, should not be considered as their tactical mistake. Otherwise, the chance of capturing of the arsenals by Al-Qaeda could dramatically change the distribution of forces on the South and significantly increase the risks of a sectarian massacre on the much wider scale, ruining all the hopes of the Yemeni to create a civil and just country.

26 марта 2015 г. Саудовская Аравия начала военную интервенцию в Йемен под кодовым названием "Буря решимости". К счастью, все девять государств, вступивших в коалицию с КСА пока остались преимущественно пассивными ее участниками. Первое официальное заявление  об интервенции было озвучено послом Саудовской Аравии в Вашингтоне А. Джубейри.  Немногие в связи с этим заметили, что эта "буря" буквально опрокинула многолетнюю миссию СБ ООН в Йемене, запущенную еще в 2011 г. Война была объявлена всего через три дня после постановления СБ ООН от 22 марта 2015 г., в котором была  выражена твердая уверенность СБ ООН, что "решение проблем Йемена возможно найти лишь через мирный, инклюзивный, упорядоченный  процесс силами самих йеменцев" (United Nations S/PRST/2015/8, стр. 2/3).  

Американские военные  вошли в объединенный штаб, а командует силами коалиции сын короля Саудовской Аравии, министр обороны Мухаммад бин Сальман Абдульазиз ибн Сауд. Считается, что от итогов войны в Йемене зависит расклад сил в правящей династии. Война рассматривается им, кроме всего прочего, как  реванш за поражения, понесенные саудовскими военными  в ходе саадских войн в Йемене против хуситов в 2004-2010 гг. , в которых они негласно или явно эпизодически участвовали.

Вторжение началось по просьбе президента Йемена Хади от 23 марта 2015 г.  В своем обращении к Эр-Рияду  он попросил направить силы быстрого реагирования  "для оказания немедленной помощи законному правительству Йемена всеми доступными средствами для защиты Йемена и предотвращения потенциальной агрессии хуситов, возможной в любой момент, против города Аден". Одновременно, Хади  просил рассматривать ситуацию в стране как "переворот", а виновной стороной считать "проиранских хуситов".

Неординарность такого обращения бросается в глаза. На протяжении четырех лет Йемен находится под беспрецедентно плотным вниманием СБ ООН, который оперативно реагировал на все многочисленные движения внутри страны, по существу находившейся в режиме его опеки все эти годы. Там почти неотлучно присутствовал  специальный советник Генерального секретаря ООН Дж.Беномар, получивший мандат на  продвижение мирного плана, созданного по инициативе той же Саудовской Аравии (оказавшегося, правда, весьма "ухабистым").  Разные участники невероятно сложного процесса политического урегулирования в Йемене регулярно попадали под критику СБ ООН и даже под действие VII главы Устава ООН. Это относится и к движению Ансаруллах (хуситам). Особенно жесткий тон в отношении йеменских участников урегулирования со стороны СБ ООН появился после неожиданных  побед, одержанных Ансаруллах над просаудовской салафитской партией Ислах в сентябре 2014 г., когда обозначились контуры нового и неожиданного внутриполитического альянса между хуситами и блоком бывшего президента Салеха, все еще контролировавшего ведущую партию страны ВНК, парламент и костяк вооруженных сил. Но СБ ООН не ставил диагноз  "переворота".

В Сане вплоть до начала интервенции продолжались мирные инклюзивные переговоры под эгидой представителя ООН, причем, в период с 22.01 по 21.02.2015 они концентрировались на проблеме экстренного заполнения  вакуума власти, оставленного внезапными синхронными добровольными отставками президента Хади и председателя правительства Бахаха от 22 января. Надежды, что Хади сам пересмотрит свое решение были так сильны, что парламент даже не поставил его прошение на утверждение!  Президенту было оставлено право на решение своей судьбы, что собственно и  позволило ему сохранить легитимность после 21 февраля и переезда в Аден. Но это случилось в момент, когда Высший революционный совет (ВРС) и ряд других институтов в полуживом государстве уже были созданы и когда стороны санского диалога уже подготовили пакет более фундаментальных решений для компенсации отставок.

Что же реально побудило президента Хади попросить отставки? Ответ на этот вопрос поможет пролить свет на всю последующую цепь событий. Поводом стал бурный конфликт президента Хади с руководством Ансаруллах, начавшийся  16 января 2015 г., когда хуситы заблокировали его попытки запустить на референдум проект новой конституции Йемена без права внесения в него корректировок. Речь шла де-факто об одном положении, устанавливающем число членов создаваемой федерации. Хуситы потребовали права на изменение редакции этого пункта, а специальный советник ООН после консультаций с йеменскими сторонами,  в конце концов, признал их правоту. Жесткая формулировка образования шести субъектов в Йемене могла вызвать новые конфликты. Дело в том, что принятый в феврале 2014 г. т.н.  "вариант Хади" о шести субъектах, два из которых должны были появиться на юге (Хадрамаут и Аден) и четыре - на севере (аль-Джанад, Тихама, Азал и Саба) с выделением столицы Саны в особый федеральный округ, уже вызвал небывалую озабоченность у большинства йеменских политических элит своим колоссальным центробежным потенциалом, грозящим развалом страны на отдельные соперничающие друг с другом фрагменты. Но самое главное - резкое возражение против этого проекта было выражено представителями Юга - Хираком. Отвергнутый Хади "вариант Хирака" предполагал образование двух иклимов (краев) с широкими правами автономий в географических границах НДРЙ и ЙАР 1990 года. Этот же вариант поддержала партия ЙСП - третья по влиянию партии страны.

Открытое обсуждение могло бы смягчить заранее известную негативную реакцию южан по столь существенной проблеме и снизить сепаратистские настроения на Юге. Но дело не только в этом. Если на Севере критики "варианта Хади" упирали на неизбежный всплеск "регионализмов", то на Юге были убеждены, что проекта направлен на дальнейший раскол исторически сложившейся за период существования НДРЙ этнополитической общности на Юге, чтобы открыть двери для перехода к  раскольническому проекту "Хадрамаут"  в интересах КСА, появившемуся еще в 1960-е годы.

Переезд Хади в Аден, и небывалая милитаристская риторика ряда посольств в адрес временных властей, оставшихся в Сане, похоже, были восприняты ими, прежде всего,  как сигнал о переходе к практической фазе реализации раскольнических планов.

Ситуация резко обострилась и поставила страну на грань гражданской войны. Помимо племенных ополчений (лиджан аль-шаабийя) против альянса хуситов с Салехом оказались готовы выступить сторонники Хирака и структуры АКАП. Но племенным ополчениям, мобилизованным в Адене президентом Хади противостояли не столько хуситы, сколько регулярные части йеменской армии и силы безопасности, лояльные Салеху. Поэтому атакам новой президентской коалиции подверглись прежде всего военные лагеря и склады оружия на Юге, составлявшие основу обороноспособности страны. Вот почему движение хуситов на Юг вместе армейскими подкреплениями Салеха, по-видимому, нельзя однозначно оценивать как тактический просчет с их стороны. В противном случае риск попадания арсеналов в руки АКАП мог бы резко изменить соотношение сил на Юге и значительно повысить риски сектантской бойни в гораздо более широких масштабах, похоронив все надежды йеменцев создать у себя гражданское справедливое государство.

 

The crisis in Yemen is entering a new, extremely dangerous stage and I will further list the reasons for that. A direct threat of an outbreak of the civil war has reappeared. The international peace settlement plan active in Yemen since 2011 the key goal of which was to avert the war, as it was considered, is failing now.

The condition of diarchy created both due to the logic of internal processes and to the artificial factors are the main causes of current aggravation of the situation. President Hadi’s sudden resignation on January 22, 2015, his firm refusal to revoke this decision in response to the demands of all the political forces and the UN special representative, and then his unexpected appearance in Aden (ex-capital of the South-Yemeni state) on February 21, 2015 and simultaneous revocation of his resignation – all this forms a background for the performance we witness. Diarchy supposes the polarization of forces, which in the Yemeni conditions means the confluence of a great ensemble of contradictions that have not been resolved three years since the implementation of the international plan – the Gulf Cooperation Council initiative. The issues of the destroyed nationhood, the conflict between the North and the South and finally the sectarian conflict between the Houthis and the Salafi, where Al-Qaeda plays an important role, supporting the Salafi side, are all put in the same pot. President Hadi’s belligerence is alarming, as he has at once started arming the tribes against the Houthis on the background of the ongoing that time dialogue of all the political parties of the country in Sana under the aegis of the Special UN Envoy Jamal Benomar.

Hadi’s move to Aden and his sudden revocation of resignation was followed by the unanimous recognition of his legitimacy both by the forces within the country and by the leading world and regional powers. Meanwhile, the negotiation process in Sana under the UN aegis was going on and was aimed at carrying a reform in order to mitigate the conflict in the upper government institutions. It should be mentioned, that after the declarations of resignation made by the President Hadi and the Prime Minister Bahah on the January 22, 2015, the Parliament in Sana has become the only legitimate institution. Why were the representatives of different Yemeni political forces not allowed to to work on restoration of the executive government in the country, that has been facing the deepest crisis in its history? Oddly enough, that, having rapidly recognized Hadi’s legitimacy in Aden, the international community has derailed the negotiations in Sana that undoubtedly had a true legitimate nature.

The difficult situation in Yemen has allowed Hadi to interpret the events after the fact (post factum) as a coup committed by the Ansar Allah movement after the signing of the “The Peace and National Partnership Agreement” on September 21, 2014. But if this act was a coup, why did Hadi himself preserved his President office till his voluntarily resignation on January 22, 2015? Why the UN Security Council has approved the signing of a new Agreement that put emphasis on the practical implementation of the decisions of the National Dialogue Conference that was finished on January 25, 2014 in Sana, and legitimized by the special UN Security Council resolution? This strange coup would not be such if Hadi and PM Bahah had not resigned themselves. These events have fairly increased Ansar Allah’s role to an unprecedented level in the crisis settlement process, but they did not serve as a prelude to the violent seizure of power, to be frank.

The discontent was caused by the very fact that during the implementation of the settlement plan elaborated by Saudi Arabia the former outsiders, as the Ansar Allah movement, have strengthened their positions, instead of the forces desired by the US and the Saudi Arabia. Once again, as years ago, during the Saad wars, they were accused of the ties with Iran.

The guided President Hadi, having arrived in Aden, did not even expect to receive the support of al-Hirak (the Southern Movement), as after the war 1994 (in which, by the way, was in command of the forces of the West) they have been declaring that de facto unification of Yemen is invalid, and so he has started at once to call the UN and the Gulf Cooperation Council to deploy troops in Yemen in order to begin war with the Houthis. He was not ready for this war, but does it mean that the scenario had already been ready?

Besides their militia, Ansar Allah is supported by the loyal armed tribes in 12 provinces of the Northern Yemen, where in coordination with security forces Ansar Allah is trying to establish order in the conditions of power vacuum. Besides that, the ex-President Ali Abdullah Saleh who has retained the post of the Chairman the Yemeni ruling party, of the General People’s Congress (in full concordance with the international settlement plan after the resignation) that has majority in the Parliament and the key positions in the Army and the Security Forces, also assists them. This strange and unlikely to exist for a long time alliance has been created due to a set of random circumstances, but it represents a political reality that should be taken into consideration.

President Hadi having returned to his duties has mainly external support, as it was mentioned before, and sets hopes upon the support from the rapid deployment forces of the Gulf Cooperation Council. But for what? And how it will influence Yemen?

Saudi Arabia has traditionally been playing an important role in many aspects and nobody intended to contest it in the economic sphere. In their declarations Ansar Allah always stated their allegiance to friendly relations with all the neighbors and mainly with Saudi Arabia. Without the financial aid from the Saudi Arabia Yemen would have faced much more difficulties during the revolution crisis settlement started in 2011 (and even before that). The cut of donor aid to Yemen by Saudi Arabia after the arrival of Ansar Allah in Sana in September 2014 has led to the dismissal of Bahah’s Head of the Cabinet and put the country on the verge of bankruptcy. But I think that Saudi Arabia saw an Iranian Trojan Horse in Ansar Allah, however without sufficient proof. Zaidiyyah community constituted 40% of North Yemen population and represented the basis of the Yemeny statehood since the 9th century. The last Zaidiyyah imam was overthrown by the revolution of 1962, but the Houthis are the partisans of the republic. They just advocated the protection of Zaidiyyah cultural legacy.

The main accusation against Ansar Allah is the adoption of the Constitutional Declaration of 6 February that dissolved the Parliament and put instead a chamber of deputes extended from 301 to 551 members. The doubts in legitimacy of this action has provoked a furious reaction, but mainly from its “ally” ex-President Saleh who would lose control over them. As a result a new formula approved by all the parties of the country was created under the aegis of the UN. But the practical implementation did not follow due to the sudden return of President Hadi.

Before the evening of March 25, 2015 the development of the situation was the following: on the North the coalition of Ansar Allah and ex-President Saleh was opposed by President Hadi, who do not have support in the South, by armed tribal militia and some fragments of the Army Corps.

Any scenario becomes extremely dangerous. But the most hazardous one is an armed conflict between the North and the South that throws Yemen back to the situation of the Civil war of 1994.

But at 11 PM on March 25, 2015 a full-scale military operation was launched following the decision of five member-states of Gulf Cooperation Council (with the exception of Oman). According to the unconfirmed sources Saudi Arabia intends to engage 100 aircrafts and 150 thousand soldiers. The strong Air force will be strengthened by dozens of jets of Gulf countries, Jordan, Morocco. During the last years Saudi Arabia has accumulated a colossal amount of modern weaponry exceeding the Indian volumes of purchases. But the evident military superiority will not solve the political problems.

If the main fault of the Houthis is that they represent the Zaidiyyah community that belongs to the Shia school of Islam, if the religious factor determines the hostility between Saudi Arabia and Iran, and as the situation in Iraq, Syria and other Middle Eastern countries has already shown the examples of the possible consequences, then why not to call the Security Council to stop the invasion and sit down at the negotiating table?

Maybe they are guilty of condemning the role of the US and Israel played in the fates of the Arab countries?  Or maybe they are guilty of believing that the main responsibility for abolishing religious terrorism lays upon the Islamic states leaders and not on the US?

The armed conflict between Yemen and Saudi Arabia is a catastrophe not only for Yemen itself, but for the whole region.

It can lead not only to the radical changes in the Yemeni political map but also to a complete revision of the basic principles of the security system in the zone of the Bab-el-Mandeb Strait that is a transit artery for almost a third of the world trade.